Все больше моих подруг при встрече сетуют, что их мальчики и девочки не хотят читать школьную программу, предпочитая ей TikTok, Instagram, компьютерные игры, комиксы, графические романы и – в крайнем случае – современные книжки про современных же подростков. На это я отвечаю, что, если дети не хотят читать, заставлять их точно не стоит, а лучше сделать вместе что-нибудь альтернативное, например, сходить в театр. Тем более что в репертуаре сейчас масса заманчивых предложений, и спектакли по произведениям школьной программы по литературе в том числе.
Так, флагман детского театра страны – Российский Академический Молодежный Театр – в этом сезоне выпустил уже несколько громких премьер, и почти все они по школьной классике. Худрук театра Алексей Бородин поставил на большой сцене грибоедовское «Горе от ума», которое проходят в девятом классе, а в Белой комнате его более молодые коллеги-режиссеры Александр Хухлин, Егор Равинский, Михаил Станкевич, Павел Артемьев, Кирилл Вытоптов – пушкинские «Повести Белкина», которые изучают в шестом. Характерно при этом, что на всех спектаклях стоит возрастное ограничение 16+, но, по-моему, театр таким образом, скорее, пытается обезопасить себя от нападок и цензуры, чем реально сузить круг потенциальных зрителей.
Тем более что ничего крамольного в том же «Горе от ума» нет. Бородин поставил спектакль, максимально близкий к грибоедовскому тексту, отчего знакомые со школьной скамьи строки зазвучали предельно современно и иногда даже еще более остро, чем обычно. Интрига (умный Чацкий любит неумную Софью, которая любит дурака Молчалина, который любит только самого себя) в его постановке обнажена до предела и понятна всем от мала до велика. Конфликт поколений неожиданно выходит на первый план, создавая у молодой части публики ощущение, что взрослые создатели спектакля понимают их лучше собственных родителей. Плюс понятная, хорошо придуманная, изобретательная сценография Станислава Бенедиктова, которая создает впечатление, что события двухсотлетней давности происходят здесь и сейчас, в нынешней Москве 2021 года.
Совсем другое дело «Барышня-крестьянка (вариации)» Кирилла Вытоптова. Поставленный на Маленькой сцене камерный во всех смыслах спектакль стал завершением пушкинского цикла, начатого еще в День рождения поэта в 2019 году «Станционным смотрителем» Михаила Станкевича (по забавному стечению обстоятельств дипломным спектаклем Вытоптова в мастерской Олега Кудряшова в ГИТИСе когда-то был как раз пушкинский «Смотритель»). Но если у Бородина все кристально ясно и понятно, и грибоедовские строчки произносятся внятно и разборчиво, то у Вытоптова и Наны Абдрашитовой все сложно и запутано, как в популярном статусе в фейсбуке. Действие спектакля происходит то ли в ателье, то ли в костюмерном цехе, главные герои постоянно переодеваются и меняют наряды, на сцене примерочные кабинки и рулоны ткани, а в руках у «дворовых девок» иголки, сантиметры и мерки.
Зрители от всей этой вампуки то неловко смеются, то совсем теряются, особенно когда их просят пересесть на чужие места. Да и актеры тоже не могут до конца определиться: то ли они ломают комедию, то ли играют трагедию, то ли существуют условно, то ли «вживаются» в образы. В итоге из прекрасной своей простотой пушкинской повести (неслучайно в школе ее изучают не когда-нибудь, а в шестом классе) получается смесь иммерсивного театра, спектакля-концерта и пересказанной голосом компьютерного помощника википедии. Возможно, подростки и радуются столь современному прочтению, но у взрослых неминуемо возникают вопросы к структуре и содержанию, тем более что к финалу смысл окончательно ускользает – причем не только от публики, но, похоже, и от самих создателей спектакля.
В «Ромео и Джульетте» («Как пишется Джульетта? С одной или двумя т?» – спрашивает у зрителей ближе к финалу исполняющая ее роль актриса) новосибирского Молодежного Драматического Первого театра сделана попытка найти компромисс между классической, понятной всем интерпретацией и днем сегодняшним. Режиссер Алексей Золотовицкий не притворяется, что речь идет о реальных людях или что Шекспир наш современник, он просто играет вместе с актерами в занятную игру со множеством музыкальных и визуальных ассоциаций, понятных главным образом нынешним подросткам и – лишь иногда – их родителям. Возрастное ограничение при этом снижено авторами спектакля до 12 лет.
Оно и неслучайно: здесь речь не столько о трагедии первой любви, бунтующем пубертате или протесте против опостылевшего семейного уклада, сколько о веселой истории, разыгранной средствами компьютерных игр, кино и театра. Комикс или даже скорее графический роман со спецэффектами – так можно охарактеризовать эту постановку, где никто никого не любит и никто ни с кем не воюет, разве что понарошку, потому что «так положено» или так диктуют «правила игры». В спектакле масса шуток, над которыми смеются зрители моложе тридцати, но которые вряд ли будут понятны представителям старшего поколения – в их юности таких игр, саундтреков и фильмов попросту не было.
Комедия, тем более переделанная из трагедии, – редкий гость в репертуаре наших детских театров, так что всем этим доступным подросткам смешным гэгам, мемам и облакам тегов нельзя не порадоваться. Другое дело, что если общий контекст разговора в итоге более или менее понятен, то драматургически спектакль рассыпается на части и в конце концов остается совершенно неясно, кто с кем остался и был ли весь этот фейерверк эффектных аттракционов (машина смерти, светящийся меч Джедая и т.п.) азартной игрой здорового мальчишеского воображения или все-таки невыдуманной историей по мотивам самой печальной на свете повести.
Что в Сибири, что в Москве, режиссеры разных поколений ищут свои подходы к тому, что принято называть «школьной классикой». Кто-то из них упрощает, а кто-то как будто даже усложняет материал, кто-то пытается «адаптировать» до фантазии на тему или бойкого пересказа, а кто-то ищет созвучное времени и зрителям разных возрастов глубинное содержание, кто-то увлекается яркой формой, а кто-то не боится искать и открывать новые смыслы. В любом случае, при осознанном и вдумчивом обращении даже к набившим оскомину произведениям рождаются интересные мультижанровые спектакли самых разных форматов, что не может не привлекать в театральные залы хотя бы мало-мальски интересующихся театром подростков и их родителей.
Разговор, который возникнет у них после совместного просмотра – отличный способ наведения мостов и укрепления связей между поколениями. Лично для меня он вообще едва ли не самое важное в таких постановках, и потому обсуждения со зрителями, которыми в последнее время порой злоупотребляют наши театры, в данном случае, наверное, просто необходимы.