В офлайн-программе присутствовали графичные по форме и экспрессивные в своей эмоциональности «Васса» «Ведогонь-театра» из Зеленограда и «Гоголь. СПб» Кировского театра кукол. Спектакли, соответственно, Анатолия Ледуховского и Александра Янушкевича еще несколько лет назад легко бы приняли за постановки, например, немецких гостей. Но они для взрослых. В то же время добрая половина спектаклей для детей из онлайн-афиши выглядела на удивление близкой привычному – но не рутинному – российскому театру. В них тема гармонии мира превосходила мотивы его деконструкции человеком, а совместные с друзьями действия героев приводили к достижению положительных целей. Вслед за темой решила не выделяться и быть соразмерной мысли и форма.
В канадском спектакле «Старик и река» появлялось солнышко на палке, что ознаменовывало каждый раз новый день. В спектакле «Принцесса на горошине» из Риги актерское трио исполняло вокальные партии и управлялось с красивыми подробными марионетками в камзолах и кринолинах. «Три монаха» Китайского Национального детского театра – пример пантомимы на тему силы сплоченного коллектива. Самый интересный спектакль по выразительным средствам среди них – «Ведро букашек». Театр кукол «Papermoon» рассказывает крупными кинопланами историю, сочиненную-нарисованную пятилетним мальчиком. Его альтер-эго, персонаж Вихи, помогает жукам в лесу, все они стали в индонезийском театре подробными в своих плавных движениях куклами.
Моими фаворитами стали спектакли, в которых повседневная реальность сливалась, сталкивалась, вступала в диалог с каким-то другим, не познанным миром.
Постоянный участник фестиваля – театр из Билефельда – каждый раз удивляет. В этот раз в спектакле «Франкенштейн» (режиссеры – Хайо Тучи, Якоб Саске) было много текста, повествование велось близко к литературному первоисточнику. Действие начинается в северных льдах – они представлены с помощью видео. Камера снимает здесь и сейчас макет с бумагой и проецирует его на большой белый задник. Интересен финал. Три жертвы чудовища, молодой человек и девушки в париках и кожаных плащах, садятся на торжественно накрытый стол и произносят текст от лица убийцы. Они стали его составной частью. К слову, интересные переклички: такой же стильный белый стол можно было увидеть в «Вассе», там за ним собирались тоже своего рода монстры, а четверо персонажей в «Гоголе. СПб» также созидали камерный мир по мотивам автора.
Сложно вывозимый из родной ЮАР спектакль «Жар-Птица» Джанни Янг продемонстрировал синтез современного балета и театра кукол, соединение двух энергий, Стравинского в музыке и африканской в новой сюжетной и визуальной составляющей. Благодаря масштабу кукла и человек выступают равноправными партнерами, как часто на современной сцене соединяются эти пластические виды театра. Каркасное строение кукол парадоксально придает плотскость сказочным персонажам-существам. Это узнаваемый почерк Джанни Янг, знакомой европейскому зрителю в первую очередь по спектаклю «Боевой конь». Танцоры и кукольники практически не отличимы друг от друга, но это очередное двоемирие спектакля работает на сюжетную дилемму главной героини. Это театр, здесь кукла в финале открыто готовится к проекту, так даже эффектнее. Кукла буквально собирается и становится цельной, демонстрируя заключительный огнедышащий трюк.
Спектакль швейцарской группы «Cie Philippe Saire» не случайно называется «Hocus Pocus». «Недоросль» уже писал об этом спектакле, но дадим не ссылку, а цитату оттуда. Это в первую очередь удачно найденный трюк. Сначала непонятно, что появляется в черном кабинете. Это локти и кисти, потом мужские спины и лица. Два танцовщика разыгрывают историю двух друзей под музыку Грига «Пер Гюнт». Спектакль о братстве должен быть партнерским. Демонстрируя чудеса ловкости, исполнители тем не менее не могут избежать привычных штампов театра для детей. Обитатели морского дна, куда в беде попадает один из персонажей, – ряженые и картонные монстры, отсылающие скорее к советскому фильму «Человек-амфибия». Но главное чудо здесь в другом, это и завораживает. Главное – в красоте плавно движущихся тел, в самом движении как таковом, которое неподвластно гравитации. После поклонов происходит разоблачение – дело исключительно в силе и ловкости исполнителей, которые умело перехватываются в невидимом зрителю пространстве за удобные трубы, прочно установленные параллельно сцене.
«Вспышка» французской компании «Arcosm» – привычная форма существования современного танца. Исполнители, их четверо – танцовщики и музыканты – входят во взаимоотношения со странным большим кубом в центре сцены. Он с электрическим треском жалит касающихся его исполнителей. Постепенно отказываясь от степенных движений, раскованные персонажи вступают в конфликт не только с пространством, но и друг с другом. В финале наступает временный покой: часы ведут обратный отсчет, но еще до его критической нехватки герои занимают, плавно раскачиваясь, позицию на вершине куба. Все предстоящие события говорят о том, что каждую минуту что-то может пойти не так.
И самый важный для меня спектакль – «Немой Макбет» Театральной компании «La Fille Du Laitier» из Канады. Театр предмета, сделанный, простите, из говна и палок. Дуэт заразительных актеров – Клара Прево и Жереми Франкер – играет всех с помощью бумаги и яиц, одноразовой посуды и настоящих ножей, перчатки для оружия и домашней варежки-прихватки – все они, попадая на планшет, становятся персонажами трагедии, превращая ее в трагифарс.
Все три семьи – Макбет, Макдуф, Банко – сначала счастливы одинаково, за букетным периодом следует секс. Дальше разница в том, как протекает и завершается беременность. Мужчина и женщина стараются бережно брать в руки яйца из ячеек, только в руках Макбетов они стабильно разбиваются. Актеры в «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Тома Стоппарда говорят: «Мы можем вам выдать кровь и любовь без риторики или кровь и риторику без любви; но я не могу дать вам любовь и риторику без крови. Кровь обязательно». Актеры в «Макбете» не изменяют принципу. Всего за 40 минут спектакля сцены стремительно сменяют друг друга, и актеры не устают, напротив, подгоняют жестом условный сигнал для очередной смены. Немота – отличный прием, позволяющий держать ритм, но слова-пояснения иногда нужны, и они появляются на табличках. Остроумный реверанс к истории ренессансного театра. Смешная гора табличек, необходимая для финального объяснения, завершается не совсем печатным сообщением, что Макбет – «fate-fucked».