«Пушкин всякий, Пушкин разный»: неклассический взгляд на поэта-классика» ч.2

Ученица десятого гуманитарного класса ГБОУ Школа № 1514 города Москвы Наталья Гибшман под руководством учителя словесности Марины Анатольевны Павловой сделала исследование, посвященное Пушкину сегодня – в анимации и в театре. «Недорослю» оно показалось таким интересным и важным, что в день рождения поэта мы публикуем эту работу в двух частях.

Часть вторая

От детского утренника до триумфа человеческих пороков

Залезай под стол и увидишь Пушкина? В этом какая-то провокация есть... Пушкин как провокация?
Д. Крымов «Курс. Разговоры со студентами»

Пушкинские произведения в школе изучают (как говорят «проходят») с пятого по девятый класс. После окончания школы далеко не все взрослые возвращаются к его текстам. Театральные постановки часто представляют прямой перевод текста на сцену, что заменяет школьникам прочтение первоисточника, или бывают срежиссированы с ориентиром на детскую аудиторию, с выделением одной конкретной идеи, которая будет доступна юным зрителям. За последние пять лет в Москве появилось несколько спектаклей по произведениям Пушкина. В 2022 году в Пространстве «Внутри» состоялась премьера спектакля «Сказки Пушкина» (12+) в постановке Рузанны Мовсесян (не путать со «Сказками Пушкина» в Театре Наций, поставленными Робертом Уилсоном в 2015 году). А в 2024 году в театре «Сатирикон» был впервые показан «Дубровский» (12+) режиссёра Якова Ломкина. «Сказки Пушкина» — трагикомедия, пародия на детский утренник, по словам режиссёра спектакля, «попытка радости вопреки всему». В то время как «Дубровский» Сатирикона — это странный геометрический спектакль, который играет на всем демоническом, что есть в душе человека.

Постановка Рузанны Мовсесян построена на сочетании текста сказок Пушкина, который зрители знают почти наизусть, музыки из советских фильмов, джаза и классики. Каждой сказке «присвоена» своя историческая эпоха и черты единого стиля. «Сказка о рыбаке и рыбке» сделана в духе самурайской сказки с «японскими» фразами, похожими на рокот моря, масками и веерами, из которых получается и ветхая землянка, и высокий терем. «Сказка о Мертвой Царевне» поставлена как путешествие к египетским пирамидам, Книге мёртвых и семерым (по числу братьев) Анубисам (погребальным богам с волчьими головами). «Сказка о Царе Салтане» – посвящение Древней Греции, ее грациям и медузе Горгоне, волнам в виде меандра и античным доспехам. А в «Сказке о Золотом петушке» сошлись гладиаторские бои, византийская роскошь, пластика Матисса и экспрессия Петрова-Водкина. На сцене появляются узнаваемые копии экспонатов из ГМИИ имени Пушкина. Вся пушкинская часть спектакля сделана как «полукукольный» спектакль, актрисы используют маленькие фигурки героев, одновременно отыгрывая роли перед зрителем. Между сказками появляется «женский народный хор», в роли которого выступают те же исполнительницы (ведущие актрисы РАМТа – Нелли Уварова, Дарья Семенова, Татьяна Матюхова, Татьяна Веселкина, Анна Ковалева). Они поют, танцуют, и из этого получается одновременно и предисловие к последующей сказке, и смыслообразующий элемент, добавляющий комизма или трагизма в пушкинском стиле: неожиданно и почти незаметно. Постановка состоит из четырех моноспектаклей, в каждом из которых солирует одна из актрис (остальные становятся помощниками), и авторских коротких вставок. Эмоциональным пиком, вершинной точкой спектакля оказывается «Песня Мэри» из «Пира во время чумы» Пушкина. Песня звучит как предисловие к «Сказке о Золотом петушке». И даже уставший или заскучавший зритель неожиданно начинает внимательно слушать поющую актрису. «Детский» Пушкин неожиданно меняет тональность и обретает трагичные черты.

«После всего вот этого [«Сказка о Царе Салтане»], когда зритель находится на взлете веселья, хохота и счастья, Нелли (Нелли Уварова, актриса) делает невероятно сложный актерский переход и абсолютно останавливает действие. [читает «Песню Мэри»] [...] В зале дыхание останавливается, я это слышу. Абсолютное попадание Пушкина в эту секунду в каждого сидящего в зале. Вот эта секунда, она у каждого настолько личная, настолько больная, что я там слышу, как все эти остановившиеся у каждого на секунду сердца, оно все сгущается, соединяется и дает какой-то немыслимый эффект. Все пространство, все, в чем мы живем, оно вдруг собирается. И оно у всех одно и то же, это слышно. Все очень разные пришли, совсем разные, а вдруг в эту секунду останавливается у всех». Изначально детский, сказочный, несерьёзный Пушкин в соединении с самим собой становится трагичным, и история становится и для взрослых тоже. В старой, знакомой каждому сказке появляются только замеченные, удивительно современные, но и бывшие там с самого начала боль и страх» (Из интервью с режиссером спектакля Рузанной Мовсесян)

Про сценическую версию романа «Дубровский» (2024) в «Сатириконе» режиссер Яков Ломакин говорит: «Конечно, не было задачи ставить спектакль для школьников, потому что понятно, что это школьная программа, наоборот — хотелось как-то переосмыслить уже давно знакомые, с детства знакомые сюжеты и найти какие-то новые смыслы».

Постановка в театре «Сатирикон» — фантасмагория, апофеоз человеческой мерзости, всего того, что хочется скрыть в себе, забыть и никогда не упоминать. Это спектакль о глупой злости, жадности и желании мести. Любовная история, которая должна спасти молодого Дубровского (актер Никита Смольянинов) от зла, теряется на фоне той тьмы, которую создаёт режиссёр на сцене. Спектакль показывает как небольшое событие — ссора приятелей — может привести к сильным переживаниям, которые повлекут за собой катастрофу, и то, на что готовы пойти люди ради власти. Главная линия взаимоотношений в постановке — человек, имеющий власть, и все остальные. Не безликое могущественное государство или аппарат, а реальный человек, который, с одной стороны, постоянно находится рядом с тобой, а с другой — невероятно далеко от тебя только потому, что у него больше власти. Одной из самых жутких и показательных сцен стал истеричный монолог Арсена Ханджаняна в роли Шабашкина, секретаря Троекурова, который как бы ни стремился выбиться в люди, войти в среду богатых и сильных, обречен всегда оставаться лишь одним из подчинённых Троекурова, вынужден вечно исполнять его указания. Спектакль наполнен танцами и изощренными пластическими решениями: на сцене появляются химеры и люди с песьими головами. Они двигаются, иногда подражая животным, иногда ритмично маршируют. Они не взаимодействуют напрямую с главными героями, но являются олицетворением порочности, грязи и животной силы, которая наполняет мир Дубровского. Другие персонажи встраиваются в поток марширующих человекообразных гончих собак. Движения танцоров и присоединяющихся к ним героев структурированы и геометричны, будто весь мир и его обитатели угловатые, резкие, словно нет различия между человеком и потусторонними существами, чудовищами, проникшими в мир романа Пушкина. Но среди этой фантасмагории внезапно появляется невысокий кудрявый молодой человек с цилиндром в руках, в котором зритель сразу узнает Пушкина (актриса Антонина Рыбаловлева). Он наблюдает за происходящими событиями, никак в них не участвуя и даже, кажется, эмоционально не реагируя. Став наблюдателем, поэт сменяет дух Дубровского старшего (актер Денис Суханов), который после своей смерти иногда появлялся на сцене, как напоминание зрителям и героям. Пушкин ничего не говорит, только ходит, рассматривает героев, будто все знает, но при этом делает вид, что не имеет отношения к происходящему. В момент хаотического движения актеров и танцоров на сцене Пушкин садится и смотрит в зал. Загадочное появление поэта никак не объясняется. Ломает ли он четвертую стену для того, чтобы зритель попытался перенести происходящее на сцене в реальную жизнь, или это образ творца, наблюдающего за тем, как его произведение продолжает жить в театре, а также в реальности? Спектакль возвращает «взрослость» проблемам, описанным в романе, усиливает их. Шестиклассники вряд ли могут воспринять то, что проглядывает сквозь основной сюжет произведения или вычитывается в тексте режиссером. Постановка Ломакина с помощью речей-манифестов, завораживающих тревожных танцев, с «разломом четвёртой стены», страшных масок обращает внимание зрителя на низкое, мерзкое, животное или демоническое, но при этом, с точки зрения режиссера, присущее человеку.

Создатели «Сказок Пушкина» добавляют новые грани в свой спектакль с помощью сращения нескольких текстов одного автора (сказок и стихов), пародии на детские утренники и неожиданной отсылки к трагической современности в финале. В радостный светлый спектакль, действие которого будто затягивает зрителей в мир, где все хорошо, внезапно проникает нота современной реальности, которая меняет восприятие давно знакомого текста. В «Дубровском» сразу же видно авторское выделение одной из идей романа, не той, которая обычно становится главной при школьном прочтении. Связью с реальным, зрительским миром становится сам Пушкин.