Алексей Веселкин – человек другого поколения, между нами разница почти в 20 лет. Но когда в 1992 году я учился седьмом классе, Веселкин играл старшеклассников. Спектакли по пьесам Щекочихина еще шли в то время на сцене уже не ЦДТ, а РАМТа. Мажор Никита из «Ловушки №46, рост второй» и наркоман Дима из «Между небом и землей жаворонок вьется» казались мне едва ли не ровесниками, но точно старшими друзьями. С годами разница в возрасте между мной и ролями актера увеличивалась, но доверие им сохранилось.
Персонажи, ценящие комфорт и благополучие, радовались, когда их играл Веселкин. Они заигрывали с его говорящей фамилией и разрешали актеру подмигнуть из-за маски шутника-мещанина холодильника Ледика в «Крестиках-ноликах» или блестящего юбиляра-неудачника Шипучина в «Чехов-gala». Амплуа шоумена на телевидении и радио не помешало, а возможно, напротив, подсказало Алексею Бородину предложить Веселкину роли Эраста Фандорина, Айвза в «Нюрнберге», Гельмута Шмидта в «Демократии», разных персонажей в пьесах Тома Стоппарда. Они не упускали возможности отпустить интеллектуальную остроту, понимали толк в политической интриге, по необходимости скрывали эмоции за безупречной логикой.
В 2023 году, еще работая в СТД РФ, я занимался документами Веселкина для выдвижения его «кандидатуры на Премию Москвы». К сожалению, две последние роли в РАМТе не стали причиной для лауреатства, но принесли актеру зрительский успех и обстоятельные критические разборы двух последних ролей. Это были персонажи классического репертуара: Фамусов и Сильвио. Будучи старше пушкинского героя из «Выстрела» и младше привычного исполнителя хрестоматийного «старика» в «Горе от ума», Веселкин не выглядел молодящимся, оставаясь элегантным и понимающим настоящую цену человеческому терпению. Бесшабашность и демонстративное свободомыслие – удел юности, Сильвио же не разменивался на суетливые жесты среди окружения, а Фамусов в силу своего положения не мог уже разделить с Чацким его устремления.
Моя любимая роль Алексея Веселкина – Пип. Алексей Бородин поставил «Большие надежды» Диккенса в 1994 году. Спектакль прошел всего 55 раз, что было не так мало для размеренного трехактного действия в эпоху перемен за стенами театра. Режиссер точно почувствовал необходимость такого контрапункта, и актер уверенно пошел за ним. Пип Веселкина в спектакле – одновременно комментатор и действующее лицо. Его герой не стеснялся своей бесхитростности и, казалось, с легкостью уступал собственное счастье в пользу других. Но за этим поведением стояла сложная нравственная дилемма, которую не так просто было разрешить.
Время от времени я вспоминаю заключительный абзац романа и перечитываю его, неизменно слыша интонацию Алексея Веселкина: «Я взял ее за руку, и мы пошли прочь от мрачных развалин; и так же, как давно, когда я покидал кузницу, утренний туман подымался к небу, так теперь уплывал вверх вечерний туман, и широкие просторы, залитые спокойным светом луны, расстилались перед нами, не омраченные тенью новой разлуки».