Театральный фестивале «Царь-Сказка» проходит в Великом Новгороде семнадцатый раз. Для меня этот фестиваль - третий, и огромное спасибо организаторам, которые пригласили меня не только провести мастер-класс, но и посмотреть все спектакли фестиваля. В этот раз, как мне показалось, именно куклы и маски показали себя во всем разнообразии.
Спектакли для самых маленьких показались более традиционными. «Маршак-Маршак» Санкт-Петербургского театра им. Ленсовета превратил всем знакомые стихи в изобретательную игру, особенно понравилась музыкальная часть и пластика актёров; рады были и маленькие зрители (незабываемая реплика из зала «Мама, ты видела?!» - высшая оценка от самой искренней публики). И сам Маршак – возникший тут же, у нас из газеты, очков и пальто - давал некоторое ощущение перспективы, театра «на вырост».
«Мойдодыр» Театра кукол республики Карелия построен в форме телепередачи - вводная часть и «мультфильм», то есть сама сказка: кукольная часть с летающий простыней, носками, сбегающими с люстры и мочалкой-злодейкой. И весело, и местами красиво, но все же это скорее традиционный спектакль для самых маленьких.
Особенно удивительно было думать, что эти же артисты вчера вечером играли такого резкого, провокационного Чехова. «Сад» Карельского театра кукол наполнен не живыми людьми, за масками-символами скрываются как будто лишь оболочки героев, они ходят, говорят, действуют «как живые» - однако пустота, которая постепенно сьедает и сад, и людей, становится почти ощутимой. Дом обозначен пустой конструкцией, люди обозначены масками, и это действительно комедия - местами смешная, местами жуткая.(Сцена с вылезающим пьяницей-зомби несколько сняла напряжение своей окончательной абсурдностью). Но живые человеческие лица появятся лишь в финале. Герои из прошлого, призрак хранительницы сада и Фирс, который выглядит полутрупом и толком не может подняться на ноги весь спектакль, вдруг снимают маски - и мы видим молодых актёров; и на этот короткий миг вдруг открывается форточка, и мы будто слышим обещание, что и на этой земле, возможно, все же снова вырастет что-то прекрасное.
Спектакли для самых маленьких показались более традиционными. «Маршак-Маршак» Санкт-Петербургского театра им. Ленсовета превратил всем знакомые стихи в изобретательную игру, особенно понравилась музыкальная часть и пластика актёров; рады были и маленькие зрители (незабываемая реплика из зала «Мама, ты видела?!» - высшая оценка от самой искренней публики). И сам Маршак – возникший тут же, у нас из газеты, очков и пальто - давал некоторое ощущение перспективы, театра «на вырост».
«Мойдодыр» Театра кукол республики Карелия построен в форме телепередачи - вводная часть и «мультфильм», то есть сама сказка: кукольная часть с летающий простыней, носками, сбегающими с люстры и мочалкой-злодейкой. И весело, и местами красиво, но все же это скорее традиционный спектакль для самых маленьких.
Особенно удивительно было думать, что эти же артисты вчера вечером играли такого резкого, провокационного Чехова. «Сад» Карельского театра кукол наполнен не живыми людьми, за масками-символами скрываются как будто лишь оболочки героев, они ходят, говорят, действуют «как живые» - однако пустота, которая постепенно сьедает и сад, и людей, становится почти ощутимой. Дом обозначен пустой конструкцией, люди обозначены масками, и это действительно комедия - местами смешная, местами жуткая.(Сцена с вылезающим пьяницей-зомби несколько сняла напряжение своей окончательной абсурдностью). Но живые человеческие лица появятся лишь в финале. Герои из прошлого, призрак хранительницы сада и Фирс, который выглядит полутрупом и толком не может подняться на ноги весь спектакль, вдруг снимают маски - и мы видим молодых актёров; и на этот короткий миг вдруг открывается форточка, и мы будто слышим обещание, что и на этой земле, возможно, все же снова вырастет что-то прекрасное.
Спектакль «Вафельное сердце» / фото Иван Люсов
Спектакли для подростков тоже порадовали разнообразием: в «Вафельном сердце» театра КУКФО актеры то рассказывают историю, то с помощью кукол разыгрывают ее - и эти переходы от актёров к куклам выглядели очень органично. Лена на канате, звери на катере-ковчеге, бабушка со спицами, вафли - все истории Лены и Трилле становятся настоящей классикой театра для младших подростков. (Единственное, зал показался мне великоват для такой тонкой кукольной работы, все же этот спектакль скорее для небольшой, камерной сцены).
Именно так - в камерном формате (зрители сидели тут же, на сцене) был показан рукодельный, ручной спектакль «Мойры Петроградского района» Московского областного театра кукол. В прямом смысле слова «ручной» - актеры играют руками, меняют героев, как перчатки… вернее, куклы и есть перчатки. А на столе так же вручную выстраивается Петербург, его заносит снегом; и город становится полноценным героем всей мистической истории (Особенная благодарность за короткий спонтанный мастер-класс после спектакля, «как это сделано»).
Именно так - в камерном формате (зрители сидели тут же, на сцене) был показан рукодельный, ручной спектакль «Мойры Петроградского района» Московского областного театра кукол. В прямом смысле слова «ручной» - актеры играют руками, меняют героев, как перчатки… вернее, куклы и есть перчатки. А на столе так же вручную выстраивается Петербург, его заносит снегом; и город становится полноценным героем всей мистической истории (Особенная благодарность за короткий спонтанный мастер-класс после спектакля, «как это сделано»).
Спектакль «Мойры Петроградского района» / фото Марина Воробьева
«Холстомер» Брестского театра кукол показал ещё одну сторону взрослого кукольного театра. Несколько прямолинейная история лошади рассказана так же откровенно - и тут куклы, конечно, во многом могут быть точнее людей («люди» в лошадином мире - исключительно костюмы без голов, и толстовские слова - сама мысль о том, что кто-то может владеть живой душой, абсурдна - особенно наглядны: и правда, как безголовый костюм может владеть живой лошадью? Решать, как ей жить, что терпеть и как умереть?) И, конечно, особенно в этом спектакле работает свет: он создаёт сумрачное пространство, в котором высвечивается что-то страшное, но и почти волшебное.
Спектакль «Холостомер»
Однако центральный, стержневой спектакль для меня как раз был максимально некукольным, безмасочным.
«Медея» хозяев фестиваля, Новгородского театра «Малый» как раз говорит с открытым лицом, без прикрытия, максимально приближаясь к зрителю и не оставляя ему защиты «это было так давно, что мы рассказываем об этом исключительно в метафорическом смысле».
С античного теста сдирают кожуру веков, он предстаёт очень близким и пугающе современным. Спектакль построен одновременно и на пьесе Еврипида в переводе Вланеса, и на пьесе Жана Ануя, написанной в 1946 году.
Мы видим на сцене два актерских дуэта - античный и современный, масштаб пульсирует, то сжимается до семейной драмы, то распахивается до вневременной трагедии. Мы видим, как созревает зло внутри человека - при этом невозможно не сочувствовать героям, каждому из них - и таким образом весь зал одновременно как бы становится соучастником происходящего.
И в конце эта игра на контрастах доводится до крайности: спектакль завершает звук выстрелов; и тут же картинка - это фейерверк. Конечно, это не выстрелы - это салют.
«Медея» открывала фестиваль - с открытым лицом; а закрывали его «Ромео и Джульетта» Санкт-Петербургской театральной компании «Открытое пространство» - и эта вечная история на этот раз, казалось, была скрыта под масками.
«Медея» хозяев фестиваля, Новгородского театра «Малый» как раз говорит с открытым лицом, без прикрытия, максимально приближаясь к зрителю и не оставляя ему защиты «это было так давно, что мы рассказываем об этом исключительно в метафорическом смысле».
С античного теста сдирают кожуру веков, он предстаёт очень близким и пугающе современным. Спектакль построен одновременно и на пьесе Еврипида в переводе Вланеса, и на пьесе Жана Ануя, написанной в 1946 году.
Мы видим на сцене два актерских дуэта - античный и современный, масштаб пульсирует, то сжимается до семейной драмы, то распахивается до вневременной трагедии. Мы видим, как созревает зло внутри человека - при этом невозможно не сочувствовать героям, каждому из них - и таким образом весь зал одновременно как бы становится соучастником происходящего.
И в конце эта игра на контрастах доводится до крайности: спектакль завершает звук выстрелов; и тут же картинка - это фейерверк. Конечно, это не выстрелы - это салют.
«Медея» открывала фестиваль - с открытым лицом; а закрывали его «Ромео и Джульетта» Санкт-Петербургской театральной компании «Открытое пространство» - и эта вечная история на этот раз, казалось, была скрыта под масками.
Спектакль «Медея» / фото Марина Воробьева
Удивительно, как маски могут сделать спектакль тонким, прозрачным и нежным. Маски - иногда большие, в человеческий рост, а иногда - просто рисунки на бумаге, выполненные будто бы ровесницей Джульетты – не скрывают лица, а как будто наоборот, высвечивают что-то внутреннее, позволяют героям летать (это было очень красиво).
Казалось бы – как может неподвижная маска заменить человеческое лицо? - однако они как бы говорят, что актёры лишь передают историю - ту самую историю, что длится с давних пор и, какой бы печальной повестью она не заканчивалась, она каждый раз начинается снова и снова, и длится, и на самом деле не заканчивается никогда.
Спектакль, объединивший и детское, и взрослое - стал прекрасным окончанием фестивальной программы.
…В целом это удивительный опыт - за короткое время погрузиться в такие разные спектакли, послушать обсуждения, лекции (у меня была встреча со школьниками, и мы попытались за короткое время написать что-то своё; мне радостно, что некоторые подростки пришли не просто провести время, а воспользовались возможностью сказать что-то важное для себя).
Рада, что фестиваль живет, надеюсь, что он будет двигаться, искать свой путь и собирать гостей снова и снова.
Казалось бы – как может неподвижная маска заменить человеческое лицо? - однако они как бы говорят, что актёры лишь передают историю - ту самую историю, что длится с давних пор и, какой бы печальной повестью она не заканчивалась, она каждый раз начинается снова и снова, и длится, и на самом деле не заканчивается никогда.
Спектакль, объединивший и детское, и взрослое - стал прекрасным окончанием фестивальной программы.
…В целом это удивительный опыт - за короткое время погрузиться в такие разные спектакли, послушать обсуждения, лекции (у меня была встреча со школьниками, и мы попытались за короткое время написать что-то своё; мне радостно, что некоторые подростки пришли не просто провести время, а воспользовались возможностью сказать что-то важное для себя).
Рада, что фестиваль живет, надеюсь, что он будет двигаться, искать свой путь и собирать гостей снова и снова.
Спектакль «Ромео и Джульетта» / фото Михаил Мордасов