Когда в жизни наступает черная полоса в районе крупа метафизической зебры, я иду на детский спектакль Юрия Алесина. Ну да, а что такого. Детей, к слову, брать с собой совершенно не обязательно. Юрины сочинения возвращают надежду в искусство для юного зрителя, в самого юного зрителя, а если повезет — и глобально, в будущее. Выходишь словно из кабинета психолога: с ощущением, что все не так уж плохо на сегодняшний день, жить будем.
Юрий Алесин закончил ВТУ им. Щепкина и режиссерский факультет ГИТИС. И как только вырвался из лап академического образования, сразу понял, что «Три поросенка» ему гораздо милее, чем «Три сестры», а частный театр дает больше творческой свободы, чем государственные махины. Тем более, шанса сразу попасть в «махину» ТЮЗа начинающему режиссеру не представилось. Сейчас-то его спектакли идут и на сценах репертуарных театров: Москвы, Тюмени, Томска, Калининграда, Барнаула, Самары, Саратова, Прокопьевска, Кирова, Ярославля… Есть в резюме артиста и новогоднее шоу «Робоёлка» (2015) на ВДНХ, которое собственному театральному проекту Алесина помогло некоторое время существовать бесстрашно. А еще Юра пишет пьесы для детского театра и является художественным руководителем ежегодного фестиваля независимых театров для детей «Карабас».
Началось же все в 2008 году с театра «Будильник». Он был призван пробуждать у зрителя творческую энергию и любовь к жизни. Без собственной сцены, но с командой надежных друзей из актеров-музыкантов, Алесин начал воплощать мечты юности. На площадке теперь уже закрытого клуба-театра «Мастерская», будучи студенткой второго курса журфака, я посмотрела свои первые детские спектакли, разрушавшие стереотипы из китчевых 90-х. Увиденное подкупило юмором, актерской самоотдачей, выдумками художника и новой драматургией. То был философско-религиозный спектакль «У ковчега в восемь» Ульриха Хуба, еще не слишком растиражированного в России, и сказка о семейных ценностях и прогрессе «Побег из космоса» — авторская переработка режиссера, совместно с Ниной Беленицкой, «Курочки Рябы». И то, и другое уже стало частью истории, как и сама «Мастерская», но оставило в памяти яркий след.
Вскоре после создания своего театра режиссер разошелся во взглядах с продюсером, Олегом Клениным, желавшим расширять формат. Так «Будильник» переродился в «Снарк» (2012) — неведомое миру загадочное существо, охоту на которого вели герои поэмы Льюиса Кэролла. Легендарные пингвины Ульриха Хуба еще некоторое время спорят про существование Бога на большой сцене Детского музыкального театра имени Н. И. Сац, но вскоре и там окончательно замолкают — от «Будильника» не остается и следа.
Юрий Алесин теперь не только режиссер, но еще и продюсер собственного детища, а значит, приоритетными становятся задачи выживания бизнеса. Новые постановки стараются делать максимум на трех актеров, а лучше все же на одного; декорации должны помещаться в багажник машины, чтобы «Снарк» в любой момент мог скорой театральной помощью умчаться на вызов в детский сад. Предложенные рукой рынка обстоятельства формируют и эстетику «бедного театра», ставшую на некоторое время визитной карточкой коллектива. Как шутит Юра, неисчерпаемым источником вдохновения для его художников становится сайт Avito.ru и сеть магазинов «Fix Price». Рукотворные декорации из картона дополняют предметы, словно попавшиеся под руку ребенку: то из маминого шкафа, то из детской, то из папиного ящичка с инструментами. Утюг играет роль ледокола («Кораблик», 2012), сушилка из белья становится сказочной птицей («Дзынь», 2013), плюшевые медведи сходятся на боксерском ринге («Сказки детского мира», 2014), а главного героя может исполнить кусочек утеплителя («Кто утешит Кнютта», 2014). Самодельные декорации и подручный реквизит в духе исконного домашнего театра составляют базу «театральности». Условность дети с удовольствием дополняют собственной фантазией.
По наследству от старшего брата «Снарку» достался доверительный диалог со зрителем, да, собственно, и вся творческая программа. Главная особенность — страсть к эксперименту и адаптация для детской сцены модных течений европейского театра. Кто-то назовет это эпигонством, кто-то усмотрит тут иронию над современной культурой, но побуждения у режиссера все же самые благородные. Своеобразной игрой в «актуальное искусство» он воспитывает будущего фестивального зрителя. Для этого «Снарк» без конца жонглирует жанрами и не собирается останавливаться: поэтический спектакль «Дзынь», сторителлинг «Сказки детского мира», бэби-театр «Глазами цветка» (прототип театра художника), вербатим «Тили-Тили-Тесто», микро-мюзикл «Анна-Лиза и Медведь»…
Алесин постоянно возвращается к жанру спектакля-концерта. Сначала был «Слон-концерт» для малышей, потом рок-н-ролльный и самый драйвовый «Все праздники в один день»… А этим летом на сцене Московского областного ТЮЗа режиссер выпустил музыкальную сказку «Винни Пух и все-все-все». На зеленой опушке компания зверей, больше похожая на гаражную группу хипстеров и хиппи, исполняет шумелки в стиле поп-рок. Вариант по звучанию и текстам получился мягче, чем «Праздники», поэтому действительно подойдет зрителям уже от 6 лет. Всяческие пыхтелки служат музыкальными интермедиями между отдельными сценками, а в целом спектакль воспроизводит сюжеты повестей Алана Милна вполне традиционными методами драматического театра, в комплекте с изобретательной работой художника (Леша Лобанов).
Вообще говоря, с музыкой у нашего героя случилась особая история любви. В труппу малюсенького «Снарка» помещается целый собственный оркестр и даже самый настоящий композитор, Ашот Ахвердян. Почти в каждой постановке вживую звучат композиции его сочинения. Так, самый атмосферный в репертуаре спектакль, «Кораблик», строится исключительно на смене мелодий, декораций и актерских этюдов. Или рассказывает, например, Мария Маркова сказки Сергея Седова, а в углу ей тихонечко подыгрывает на клавишах и аккордеоне Дмитрий Карев. Заодно исполняет роль плюшевого котенка. Музыкантам «Снарка», к слову, всегда приходится быть еще и актерами: чего зря таланту пропадать, особенно когда места на сцене так мало.
«Снарк» ведет себя как подросток в поиске самоидентификации: подражает крутым парням из Европы и противопоставляет себя родителям, монстру «тюзятины». Под этим словечком из лексикона режиссера кроется собирательный образ советского ТЮЗа в его худшем воплощении. Подростковой энергией протеста во многом и питается творчество, но в оно же вобрало в себя и все лучшее от родителей. Больше, чем это может показаться на первый взгляд.
Юра Алесин перекроил на современный лад советскую концепцию «театра детской радости», которая дышит оптимизмом, при этом призвана менять реальность к лучшему. Смех, по русской традиции, вновь выводят на сцену одним из главных героев. Смеется режиссер по-доброму и в первую очередь над самим собой: пугливым и ранимым идеалистом, воюющим за вечные ценности с миром циников. Ну, примерно как те самые три незадачливых пингвина, решивших вместе проникнуть на Ноев ковчег, несмотря на строгость правила «каждой твари по паре». Или как Дон Кихот, которого Алесину, возможно, однажды доведется поставить.
Режиссер, вроде бы развлекая, стремится прививать зрителю ценности гуманизма и воспитывать вкус. Вслед за одним из первых идеологов отечественного театра для детей Александром Брянцевым, «Снарк» декларирует отношение к ребенку как к равному собеседнику, без снисходительной улыбки, способной вызвать только омерзение. Ставку делают на стихию актерской игры. Как писал Брянцев в своей программной статье «Театр Юного Зрителя» («Жизнь искусства», 1921, № 808): «Если вы хотите играть с детьми, станьте сами как дети, а это значит: будьте до конца искренни с самим собой. Остальное приложится». Вот так все и происходит до сих пор.
В любом спектакле Алесина актеры исполняют сразу две ключевые роли — ребенка и мудрого взрослого. Находясь под маской персонажа, они не скрывают притворства. Наоборот, подчеркивают каждым взглядом: это все понарошку, мы играем, и нам весело. Детям прием очуждения, позаимствованный, со слов Юры, из «эпического театра» Бертольда Брехта, хорошо знаком по собственным играм. Подчеркивая дистанцию между собой и героем, артисты порой обращаются за советом или с просьбой в зал — так вплетается в повествование элемент интерактива, который делает камерный детский спектакль по-настоящему дружелюбным. Но рано или поздно артист-ребенок все-таки раскалывается и становится взрослым. Оказывается, дяди и тети веселились на сцене не просто так, а доносили через игру какую-то важную мысль. Амплуа взрослого незаменимо и в жанре сторителлинга, горячо любимого маленькими театрами вроде «Снарка» за экономичность выразительных средств. Добрые рассказчики историй, будь то финская путешественница, старая тетушка или сельская прачка, всегда объединяют в своем образе юнговские архетипы Матери и Мудреца.
Опять же, вспоминая Брянцева: «…наш юный зритель должен быть огражден от раздражающей мишуры и дешевой красивости обычного убранства театральной залы. В его театре все должно быть просто, уютно и радостно». И этим заветам «Снарк» старается соответствовать. Но если с «простотой» и «уютом» дела обстоят более-менее стабильно, то вот «радость» со временем перестаёт быть аксиомой. Сохраняя в целом позитивный взгляд на мир, Юра, как добросовестный художник, исследует и проблемные темы. Спектакль «Кто утешит Кнютта?», например, говорит про страх общения и вообще жизни, а «Как стать художником» предлагает свой ответ на базовый для любого творческого человека вопрос о подлинности в искусстве и своем месте в мировой культуре. Манифест оказывается парадоксально прост: главное не изменять самому себе, а уж каким «-измом» назовут это историки, и назовут ли вообще,— не дело художника.
Иногда режиссера, с его любовью к современной драматургии и эксперименту, заносит в совсем уж далекие от привычного «детского театра» степи. Таким был, например, спектакль «Человек-шелкопряд» (12 +), родившийся на сцене Московского областного государственного театра кукол. Мрачная постановка по верлибрам Евгения Сташкова была полна абсурда и символических образов. Более успешной попыткой сделать фестивальный спектакль стал «Сын Великана» по сказке англичанки Элинор Фарджон, переведенной на русский Ольгой Варшавер. История про крошечного трубочиста, всю жизнь мечтавшего стать великаном, как его отец, но так и не достигшего успеха, попала в программу «Детского Weekend’а» российской национальной премии «Золотая Маска» в 2016 году. Сказка про большие амбиции маленького человека, которые так и не нашли себе адекватного воплощения,— грустная метафора судьбы непризнанного художника. Той судьбы, призрак которой пугает каждого, кто решился связать свою жизнь с искусством. Но Вильчек — тот самый трубочист — не унывал от бесславия. До самой смерти он вкладывал всю душу в любимое дело и, должно быть, поэтому заслужил в веках славу настоящего великана. Рискну предположить, что аналогичное утешение находит до этих самых пор и сам Юрий Алесин, большой режиссер маленьких спектаклей, не прекращающий мечтать о «Собственном Настоящем Театре».
Моноспектакль Маргарита Шилова, ведущая артистка «СамАрт», ведет, перелистывая страницы самодельной книги. Условные картонные фигурки в ее руках искрят юмором и мучаются острыми экзистенциальными вопросами. Удивительно гармоничный стоителлинг, скорее всего, попал в программу премии во многом благодаря безупречной работе драматической актрисы — что называется, «гештальт» для режиссера остался не закрыт. Юрий Алесин, почти 10 лет бьющийся с мифом о местечковости детского театра, продолжает поиск новых форм, которые покорят сердца и простых зрителей, и театральных критиков.
Логическим продолжением поисков становится первый масштабный проект театра «Снарк» — «Я родился. Секретные материалы», который изредка играется на основной сцене Центра им. Вс. Мейерхольда. Авторская постановка, посвященная теме онтогенеза, пытается угодить театральному сообществу новаторским для России решением сделать детский спектакль в жанре contemporary dance с применением техник visual theatre; мамам и папам — сатирой на современное родительство, с его фанатичными фишками вроде курсов для беременных или музыкотерапии для живота; ребенку — форматом интерактивного шоу, где можно высказаться в микрофон по самым животрепещущим вопросам, связанным с тайной рождения и первых лет жизни человека…
Но прелесть в том, что Юра Алесин, несмотря на новый формат, выход на большую сцену и желание понравиться всем и сразу, как и его Вильчек, остается верным в первую очередь самому себе. Детский только на первый взгляд, спектакль «Я родился» получился о гармонии мироустройства. О том, что жизнь зарождается не просто из слияния половых клеток, а из любви — главной движущей силы развития Вселенной. Вполне себе месседж большого художника.