В прошлом году Казанский ТЮЗ отметил свое 90-летие, а в этом году исполнилось три года, как его главным режиссером стал Радион Букаев. Благодаря ему театр стал выходить за пределы зрительного зала: сейчас в его репертуаре есть спектакли в трамвае, винном баре, гончарной мастерской, прогулка по Казани, готовятся к выпуску постановки в Центре семьи, Казанском университете и других городских локациях. Валерия Завьялова поговорила с Радионом Букаевым о том, каким стало новое лицо театра, зачем нужны ТЮЗы и театр в городе и что может найти в театре современная молодежь.
Недоросль: Радион Тимурович, вы прошли большой путь - от суворовца до главного режиссёра Казанского ТЮЗа. Чувствуете себя удовлетворенным? Достигли того, чего хотели?
Букаев: Нет, не чувствую. Потому что надо всё время смотреть вперёд. Потому что я хочу, чтобы о театре, в котором я сейчас работаю, говорили и знали на каждом углу, чтобы все стремились сюда попасть. Еще хочется создать какую-то структуру, которая бы работала, пока я жив. В театре все живо только благодаря воле конкретных людей, и если там есть главный режиссер или художественный руководитель, то это бремя ложится на его плечи.
А вообще, в России очень мало театров, где я очень комфортно себя чувствую. И один из этих театров - Казанский ТЮЗ. Это первое. Второе - как только я скажу, что я удовлетворен, я остановлюсь. Я не должен этого говорить. Поэтому я не удовлетворен.
Недоросль: Почему вы комфортно чувствуете себя в Казанском ТЮЗе?
Букаев: Наверное, потому, что я помню этот театр и некоторых артистов с детства. Кроме того, атмосфера внутри театра очень подходит моему мироощущению. Вот я - человек открытый, простой, неноменклатурный. И этот театр такой же. Но это оболочка. А внутри мы почти все своеобразные бунтари. Не радикальные, конечно, мы не хотим разрушать и строить заново. Мы хотим раздвигать границы, пробовать новое, открывать неизведанное.
Недоросль: А какими были ваши первые впечатления от театра после назначения главным режиссером?
Букаев: Было ощущение, что я вернулся домой. Я вернулся в пространство, в котором, наверное, должен был рано или поздно оказаться. Возможно, что действительно какое-то провидение или судьба вела меня в это место. У меня не было острого восхищения, как когда один новоиспеченный главный режиссер вскочил на стол и крикнул: “Я главный!”
Конечно, мне хотелось, чтобы творческие силы в этом театре заработали активнее. Потому мне пришлось поменять несколько позиций: главного художника, заведующего литературной частью, заведующего музыкальной частью. Конечно, необходим хороший технический директор или заведующий постановочной частью. Мне были нужны строители, причем не один прораб, а целая группа, которые бы начали бы этот театр - надо сказать честно - несколько разобранный, собирать. И мне кажется, что за три года мы собрали такую группу и театр обрёл свое новое лицо.
Недоросль: Радион Тимурович, вы прошли большой путь - от суворовца до главного режиссёра Казанского ТЮЗа. Чувствуете себя удовлетворенным? Достигли того, чего хотели?
Букаев: Нет, не чувствую. Потому что надо всё время смотреть вперёд. Потому что я хочу, чтобы о театре, в котором я сейчас работаю, говорили и знали на каждом углу, чтобы все стремились сюда попасть. Еще хочется создать какую-то структуру, которая бы работала, пока я жив. В театре все живо только благодаря воле конкретных людей, и если там есть главный режиссер или художественный руководитель, то это бремя ложится на его плечи.
А вообще, в России очень мало театров, где я очень комфортно себя чувствую. И один из этих театров - Казанский ТЮЗ. Это первое. Второе - как только я скажу, что я удовлетворен, я остановлюсь. Я не должен этого говорить. Поэтому я не удовлетворен.
Недоросль: Почему вы комфортно чувствуете себя в Казанском ТЮЗе?
Букаев: Наверное, потому, что я помню этот театр и некоторых артистов с детства. Кроме того, атмосфера внутри театра очень подходит моему мироощущению. Вот я - человек открытый, простой, неноменклатурный. И этот театр такой же. Но это оболочка. А внутри мы почти все своеобразные бунтари. Не радикальные, конечно, мы не хотим разрушать и строить заново. Мы хотим раздвигать границы, пробовать новое, открывать неизведанное.
Недоросль: А какими были ваши первые впечатления от театра после назначения главным режиссером?
Букаев: Было ощущение, что я вернулся домой. Я вернулся в пространство, в котором, наверное, должен был рано или поздно оказаться. Возможно, что действительно какое-то провидение или судьба вела меня в это место. У меня не было острого восхищения, как когда один новоиспеченный главный режиссер вскочил на стол и крикнул: “Я главный!”
Конечно, мне хотелось, чтобы творческие силы в этом театре заработали активнее. Потому мне пришлось поменять несколько позиций: главного художника, заведующего литературной частью, заведующего музыкальной частью. Конечно, необходим хороший технический директор или заведующий постановочной частью. Мне были нужны строители, причем не один прораб, а целая группа, которые бы начали бы этот театр - надо сказать честно - несколько разобранный, собирать. И мне кажется, что за три года мы собрали такую группу и театр обрёл свое новое лицо.
Спектакль "Гончаровательные истории"
Недоросль: Какое оно - это новое лицо?
Букаев: Начну с того, что лицо театра - это и здание, и коллектив, и репертуар. Те слухи, которыми окружен театр, та среда, которая складывается вокруг театра. Казанский ТЮЗ - прежде всего, режиссерский театр. Театр для всех возрастов - этот лозунг я подхватил и он меня устраивает. Я бы не назвал его театром для семейного просмотра, хотя мы к этому стремимся. Но что такое театр для семейного просмотра? Это сложное понятие. Я, например, не знаю, ни одного государственного театра для семейного просмотра. Но у нас очень много зрителей приходят с семьей, и это радует. И мне кажется, что их становится все больше. Поэтому я очень надеюсь и рассчитываю, что целевой аудиторией нашего театра будет все-таки семейная аудитория, и я хочу рассказать им, что театр - это круто, попробовать найти какие-то разные ключи к ним - возможно, это будет поколенческий ключ.
Или таким ключом может быть театр вне театра, театр в городе - я покажу им, что театр может быть везде. Поэтому еще одна сторона нашего лица - это, конечно, появление в репертуаре спектаклей вне театральных пространств. Это уникальная история, которая серьезно отличает нас от других театров - не только Казани, но и, наверное, страны. Не так много государственных театров имеют в репертуаре спектакли в трамвае, в частных и государственных заведениях вокруг театра, университете, музеях, центре семьи, который уже является одним из символов города. При этом и внутри самого театра есть несколько внесценических площадок (фойе, репетиционный зал, бэби-пространство), где идут спектакли. И надо сказать, что мы не останавливаемся в этом расширении, мы идем дальше, наш взор обращается все шире. Вот я тут на днях подумал - а что если сделать что-нибудь на Центральном рынке?
Это направление развития театра родилось у меня в голове не сразу. Просто все три года мне говорят: в театре будет реконструкция, где мы будем играть, давайте адаптировать спектакли. Но мы не забываем большую сцену, и надо сказать, что на большой сцене мы работаем не менее активно. Просто мы все успеваем. И если кто-то скажет, что театра превратился в бродячий, он будет неправ. Но одновременно это значит, что мы правильно работаем - ведь в его глазах мы имеем и такое лицо.
Недоросль: А зачем зрителям театр в городе?
Букаев: Начну с того, что в нашем театре люди могут найти какую-то новую, необычную идею, всколыхнуть новую струну, получить впечатление, с которым придется разбираться. А театр в городе нужен, чтобы зритель чувствовал себя путешественником, который находится в процессе приключенческого путешествия, открывал и познавал себя и город заново. Это точно не развлечение.
Букаев: Начну с того, что лицо театра - это и здание, и коллектив, и репертуар. Те слухи, которыми окружен театр, та среда, которая складывается вокруг театра. Казанский ТЮЗ - прежде всего, режиссерский театр. Театр для всех возрастов - этот лозунг я подхватил и он меня устраивает. Я бы не назвал его театром для семейного просмотра, хотя мы к этому стремимся. Но что такое театр для семейного просмотра? Это сложное понятие. Я, например, не знаю, ни одного государственного театра для семейного просмотра. Но у нас очень много зрителей приходят с семьей, и это радует. И мне кажется, что их становится все больше. Поэтому я очень надеюсь и рассчитываю, что целевой аудиторией нашего театра будет все-таки семейная аудитория, и я хочу рассказать им, что театр - это круто, попробовать найти какие-то разные ключи к ним - возможно, это будет поколенческий ключ.
Или таким ключом может быть театр вне театра, театр в городе - я покажу им, что театр может быть везде. Поэтому еще одна сторона нашего лица - это, конечно, появление в репертуаре спектаклей вне театральных пространств. Это уникальная история, которая серьезно отличает нас от других театров - не только Казани, но и, наверное, страны. Не так много государственных театров имеют в репертуаре спектакли в трамвае, в частных и государственных заведениях вокруг театра, университете, музеях, центре семьи, который уже является одним из символов города. При этом и внутри самого театра есть несколько внесценических площадок (фойе, репетиционный зал, бэби-пространство), где идут спектакли. И надо сказать, что мы не останавливаемся в этом расширении, мы идем дальше, наш взор обращается все шире. Вот я тут на днях подумал - а что если сделать что-нибудь на Центральном рынке?
Это направление развития театра родилось у меня в голове не сразу. Просто все три года мне говорят: в театре будет реконструкция, где мы будем играть, давайте адаптировать спектакли. Но мы не забываем большую сцену, и надо сказать, что на большой сцене мы работаем не менее активно. Просто мы все успеваем. И если кто-то скажет, что театра превратился в бродячий, он будет неправ. Но одновременно это значит, что мы правильно работаем - ведь в его глазах мы имеем и такое лицо.
Недоросль: А зачем зрителям театр в городе?
Букаев: Начну с того, что в нашем театре люди могут найти какую-то новую, необычную идею, всколыхнуть новую струну, получить впечатление, с которым придется разбираться. А театр в городе нужен, чтобы зритель чувствовал себя путешественником, который находится в процессе приключенческого путешествия, открывал и познавал себя и город заново. Это точно не развлечение.
Спектакль "Пешеходы
Недоросль: Вы ставили спектакли вне театра и до Казанского ТЮЗа. Чем вас привлекла эта форма?
Букаев: Я универсальный солдат. Мой путь - это поиск. Как только я найду себя, мне надо будет уйти из профессии. Я еще не такой селебрити в театральной среде, потому что людям важно понимать - с кем они общаются, что и как делает этот режиссер, какие приемы использует. Например, один режиссер работает только на большой сцене, другой - использует видеосъемку и так далее. Но моя история - это бесконечный поиск и абсолютное отсутствие страха перед какой-то неудачей.
Поэтому большинство моих работ - на стыке жанров, стилей, бесконечные эксперименты и попытки. Кому-то это кажется профанацией, кому-то - путем в никуда, кто-то считает это интересным. Но это мой путь, и я не могу остановиться.
Недоросль: Вы работали в разных городах России. Чего не хватает зрителю в театральной жизни Казани?
Букаев: Театральная жизнь в Казани очень разнообразна и ее жителям очень сильно повезло, что они живут в одно время с современными театрами. Единственное - пока нет театра оперетты и мюзикла, чтобы человек пришел в конкретное место и посмотрел, к примеру, “Королеву Чардаша” или “Фиалку Монмартра”. Все остальное представлено: есть как очень актуальное искусство, так и академическое и даже архаическое, но пусть растут все цветы.Я думаю, что Казань даже может посоревноваться с Москвой и Санкт-Петербургом по пестроте театральной жизни. То есть в других регионах нет такого, чего бы не было в Казани. Да, в Москве гораздо больше продукта, но если взвесить качество этого продукта, то мы гораздо продуктивнее.
Недоросль: А зачем вообще, на ваш взгляд, люди ходят в театр? Каждый режиссер по-своему отвечает на этот вопрос.
Букаев: Это еще один способ коммуникации с миром. Театр - это место встречи: человека и идеи, человека и взгляда, человека и концепции, человека и человека, человека и энергии. То, чего не взвесить на весах и не измерить линейкой.
Театр производит только впечатление. Это самое главное. Его не положишь в карман, ты просто его получаешь. И одновременно это сложное впечатление Если человек пришел в театр, то он готов работать. Он может этого не осознавать. И даже если он говорит: “Я пришел отдохнуть”, он лукавит. Если бы он действительно хотел отдохнуть, он остался бы дома на диване, включил бы телевизор и потреблял такой продукт.
Букаев: Я универсальный солдат. Мой путь - это поиск. Как только я найду себя, мне надо будет уйти из профессии. Я еще не такой селебрити в театральной среде, потому что людям важно понимать - с кем они общаются, что и как делает этот режиссер, какие приемы использует. Например, один режиссер работает только на большой сцене, другой - использует видеосъемку и так далее. Но моя история - это бесконечный поиск и абсолютное отсутствие страха перед какой-то неудачей.
Поэтому большинство моих работ - на стыке жанров, стилей, бесконечные эксперименты и попытки. Кому-то это кажется профанацией, кому-то - путем в никуда, кто-то считает это интересным. Но это мой путь, и я не могу остановиться.
Недоросль: Вы работали в разных городах России. Чего не хватает зрителю в театральной жизни Казани?
Букаев: Театральная жизнь в Казани очень разнообразна и ее жителям очень сильно повезло, что они живут в одно время с современными театрами. Единственное - пока нет театра оперетты и мюзикла, чтобы человек пришел в конкретное место и посмотрел, к примеру, “Королеву Чардаша” или “Фиалку Монмартра”. Все остальное представлено: есть как очень актуальное искусство, так и академическое и даже архаическое, но пусть растут все цветы.Я думаю, что Казань даже может посоревноваться с Москвой и Санкт-Петербургом по пестроте театральной жизни. То есть в других регионах нет такого, чего бы не было в Казани. Да, в Москве гораздо больше продукта, но если взвесить качество этого продукта, то мы гораздо продуктивнее.
Недоросль: А зачем вообще, на ваш взгляд, люди ходят в театр? Каждый режиссер по-своему отвечает на этот вопрос.
Букаев: Это еще один способ коммуникации с миром. Театр - это место встречи: человека и идеи, человека и взгляда, человека и концепции, человека и человека, человека и энергии. То, чего не взвесить на весах и не измерить линейкой.
Театр производит только впечатление. Это самое главное. Его не положишь в карман, ты просто его получаешь. И одновременно это сложное впечатление Если человек пришел в театр, то он готов работать. Он может этого не осознавать. И даже если он говорит: “Я пришел отдохнуть”, он лукавит. Если бы он действительно хотел отдохнуть, он остался бы дома на диване, включил бы телевизор и потреблял такой продукт.
Спектакль "Чучело. Квартирник"
Недоросль: К слову про телевизор. Вы верите в цифровой театр? Театр в интернете, и так далее, который не предполагает непосредственного контакта.
Букаев: Я верю в него, и у меня даже были попытки подобного рода. Но это одна из небольших веточек большого дерева. Все-таки основная ветвь - это полный контакт, обмен энергиями живого человека на сцене с живым человеком в зале. Вот это, наверное, самое важное, что есть в театре и почему пока еще жив. Так как я заходил и на ту территорию, и на эту, я могу сказать, выражаясь современным языком, “оффлайн-театр” - это путь, который нельзя бросать. Заходя на цифровую платформу, нельзя забывать про существование живой истории. Потому что именно это отличает театр от других видов искусства. И эта ветвь все-таки мощнее, толще, чем онлайн. А когда ты уходишь в цифровую историю, там очень много соприкосновений с онлайн- игрой.
Недоросль: Вернемся к театрам юного зрителя. Зачем они нужны в 2023 году?
Букаев: Они прививают детям знание, что театр - это круто. Потому что, возможно, сегодня в этом зале сидит будущий глава города, республики, области, страны, мира - чего угодно. И мы должны ему доказать, что мы живы, что у нас все должно быть хорошо. Это такая немножко, конечно, ироничная формулировка. Отчасти утопическая. По сути, мы воспитываем публику для ее дальнейшего путешествия уже в другие театры, так как наша аудитория, потребители нашего контента - это не взрослые люди, это все-таки дети. При этом можно и в 8 лет быть взрослым человеком и в 80 лет абсолютным ребенком.
И, собственно, а что такое юный зритель? Юный зритель — это не печать в паспорте. Это тот, кто готов идти напролом к своей цели, тот самый легкий человек, как в рассказе Горького, которому все интересно, который жадный до новых знаний и впечатлений. И в этой жажде, конечно, есть доля бунтарства и даже доля неприятия чего-то.
Недоросль: Как показать, что театр - это круто?
Букаев: Каждый раз вскрывать что-то новое в материале, предлагать неожиданное решение, заставлять зрителя работать. Не просто отдыхать, а работать, познавать. Не все в театре должно быть понятно. Многое для зрителя должно быть неудобным.
И, конечно, театр не должен быть бессмысленным, он должен оставаться актуальным своему времени.
Букаев: Я верю в него, и у меня даже были попытки подобного рода. Но это одна из небольших веточек большого дерева. Все-таки основная ветвь - это полный контакт, обмен энергиями живого человека на сцене с живым человеком в зале. Вот это, наверное, самое важное, что есть в театре и почему пока еще жив. Так как я заходил и на ту территорию, и на эту, я могу сказать, выражаясь современным языком, “оффлайн-театр” - это путь, который нельзя бросать. Заходя на цифровую платформу, нельзя забывать про существование живой истории. Потому что именно это отличает театр от других видов искусства. И эта ветвь все-таки мощнее, толще, чем онлайн. А когда ты уходишь в цифровую историю, там очень много соприкосновений с онлайн- игрой.
Недоросль: Вернемся к театрам юного зрителя. Зачем они нужны в 2023 году?
Букаев: Они прививают детям знание, что театр - это круто. Потому что, возможно, сегодня в этом зале сидит будущий глава города, республики, области, страны, мира - чего угодно. И мы должны ему доказать, что мы живы, что у нас все должно быть хорошо. Это такая немножко, конечно, ироничная формулировка. Отчасти утопическая. По сути, мы воспитываем публику для ее дальнейшего путешествия уже в другие театры, так как наша аудитория, потребители нашего контента - это не взрослые люди, это все-таки дети. При этом можно и в 8 лет быть взрослым человеком и в 80 лет абсолютным ребенком.
И, собственно, а что такое юный зритель? Юный зритель — это не печать в паспорте. Это тот, кто готов идти напролом к своей цели, тот самый легкий человек, как в рассказе Горького, которому все интересно, который жадный до новых знаний и впечатлений. И в этой жажде, конечно, есть доля бунтарства и даже доля неприятия чего-то.
Недоросль: Как показать, что театр - это круто?
Букаев: Каждый раз вскрывать что-то новое в материале, предлагать неожиданное решение, заставлять зрителя работать. Не просто отдыхать, а работать, познавать. Не все в театре должно быть понятно. Многое для зрителя должно быть неудобным.
И, конечно, театр не должен быть бессмысленным, он должен оставаться актуальным своему времени.
Недоросль: А вообще, какое, на ваш взгляд, современное молодое поколение? Что они могут найти для себя в театре?
Букаев: Мне кажется, молодые ребята сейчас не очень твердо стоят на ногах. У них нет точного, четкого понимания, зачем они живут. У них нет какой-то логической цепочки, построения мироустройства внутри себя и вокруг себя. Они как будто живут здесь и сейчас. Возможно, это из-за чехарды, которая происходит в мире, неясности будущего. При этом молодое поколение быстрее схватывает, считывает информацию, легко осваивает современные технологии, не задавая вопрос “зачем?”. Я бы назвал его “расфокусным поколением”. Конечно, очень важно, чтобы кто-то им подсказывал, для чего они вообще живут. Из-за этой “расфокусности” они становятся более инфантильными. Я чувствую большую ответственность перед современным поколением, при этом я не могу ничего им дать, кроме объективной картины мира, в котором есть черное и белое, красное и бордовое. Мир неоднозначен и сложен, а театр - это круто, в нем можно найти хотя бы себя и собрать свой фокус.
Недоросль: Кем бы вы были, если бы не режиссером?
Букаев: Если бы я не был режиссёром, я был бы художником по свету. Мне нравится эта профессия. И не факт, что в театре - мне всегда интересно наблюдать, как освещены здания. Есть ли вообще такая профессия - художник по свету архитектурного строения.? Я бы ушёл туда.
Недоросль: Режиссеры уходят на пенсию? Есть ли жизнь после театра?
Букаев: Всегда преклоняюсь перед теми людьми, которые в театре говорят: “Всё, ребята. Я устал. Я пойду отдыхать”. Это очень редко бывает, и я не такой. Наверное, у кого-то есть пенсия, но у меня нет. Я не хочу уходить из театра.
Букаев: Мне кажется, молодые ребята сейчас не очень твердо стоят на ногах. У них нет точного, четкого понимания, зачем они живут. У них нет какой-то логической цепочки, построения мироустройства внутри себя и вокруг себя. Они как будто живут здесь и сейчас. Возможно, это из-за чехарды, которая происходит в мире, неясности будущего. При этом молодое поколение быстрее схватывает, считывает информацию, легко осваивает современные технологии, не задавая вопрос “зачем?”. Я бы назвал его “расфокусным поколением”. Конечно, очень важно, чтобы кто-то им подсказывал, для чего они вообще живут. Из-за этой “расфокусности” они становятся более инфантильными. Я чувствую большую ответственность перед современным поколением, при этом я не могу ничего им дать, кроме объективной картины мира, в котором есть черное и белое, красное и бордовое. Мир неоднозначен и сложен, а театр - это круто, в нем можно найти хотя бы себя и собрать свой фокус.
Недоросль: Кем бы вы были, если бы не режиссером?
Букаев: Если бы я не был режиссёром, я был бы художником по свету. Мне нравится эта профессия. И не факт, что в театре - мне всегда интересно наблюдать, как освещены здания. Есть ли вообще такая профессия - художник по свету архитектурного строения.? Я бы ушёл туда.
Недоросль: Режиссеры уходят на пенсию? Есть ли жизнь после театра?
Букаев: Всегда преклоняюсь перед теми людьми, которые в театре говорят: “Всё, ребята. Я устал. Я пойду отдыхать”. Это очень редко бывает, и я не такой. Наверное, у кого-то есть пенсия, но у меня нет. Я не хочу уходить из театра.