Три эскиза оказались объединены несколькими темами, о которых режиссеры, конечно, не сговаривались. Всех трех героев-тинейджеров интересовало сочинительство, у всех них были блокноты, куда они записывали что-то для себя важное, пробовали себя. Все они помогали своим родителям выйти из кризиса и дарили надежду. Тут еще стоит заметить, что у двух персонажей (подростка и взрослого) был СДВГ – синдром дефицита внимания и гиперактивность – который оказался узнаваемым и вместе с тем сценичным приемом для движения сюжета.
Леонид Прокофьев развернул действие своего эскиза в фойе. В какой-то момент была задействована улица: за огромным окном обнаруживались дети на самокатах. Зрители меняли локации вслед за персонажами. Книга Нины Дашевской «Я не тормоз» была разложена на разные голоса. Вместе с главным героем Игнатом все персонажи получили желтый блокнот и возможность высказаться от первого лица. Кроме того, режиссер разобрал текст на отдельные сцены и сложил их в ином порядке. Проза не оказала сопротивления новой композиции.
На обсуждении зрители восторженно говорили об узнаваемости отношений матери и растущего ребенка, однако на итоговом голосовании эскиз занял только третье место. Вероятно, напряженные драматические коллизии двух последовавших за ним работ тронули аудиторию больше довольно стерильных в своем позитиве отношений персонажей в «Я не тормоз».
Ольга Обрезанова предложила для эскиза книгу Йенни Йегерфельд «Comedy Queen (Королева стендапа)». Кажется, это единственное из трех названий лаборатории, которое еще не попадало на сцену. Шведская автор еще и психолог, и, на мой вкус, драматические сцены ей удаются куда больше шуток. Юмор в эскиз больше пришел от режиссера и актеров. Обрезановой удалось собрать идеальный кастинг.
Зрители попадают в пространство зала, где обыкновенно проходит стендап. На входе задает тон Владимир Бутаков. Кто читал книгу, узнают в нем неутомимого дядю героини – второго персонажа лаборатории с СДВГ, двадцатидевятилетнего парня, похожего на Элвиса и легко налаживающего отношения с первым встречным. Инициативу подхватывает Кирилл Фриц, который в программке назван просто «Человек с юмористической жилкой». Он комментирует действие, аккомпанируя себе и партнерам, сидя за барабанной установкой и перевоплощаясь то в учительницу, то в бабушку по необходимости. И, наконец, Ксения Чернышова. «Я буду читать за Сашу», – говорит актриса, полностью понимая и принимая свою героиню. Саша как будто впроброс говорит о смерти мамы, а на экране телевизора вдруг появляются слова: «Это моя вина?». Чернышовой удается точно существовать на грани откровенности и закрытости, свойственной двенадцатилетним. Саша только пишет список-план из семи важных вещей, а актриса уже многое понимает об успешной перспективе его выполнения, но пока не делится ни с героиней, ни со зрителями важным вопросом: «А что дальше?» Они с Обрезановой знают ответ, который будет дан уже в спектакле.
Тимофей Абаскалов играет в третьем эскизе девятилетнего мальчика Томаса, он говорит о своем персонаже в первом лице и точен в детских оценках и импульсивных жестах. Режиссер Артем Устинов позволил заметить параллели выбранной им для постановки «Книги всех вещей» Гюса Кейера и «Толстой тетради» Аготы Кристоф. Хорошая литература позволила заявить сразу несколько важных сегодняшних тем: домашнее насилие, фанатичная религиозность, желание маленького человека не бояться и просто собираться быть счастливым. Время действия книги – 1951 год – не дает российскому зрителю конкретику эпохи местного сопротивления, оно лишь говорит о недавней войне и исторических катаклизмах, которые персонажи все еще помнят. Режиссер нашел несколько точных метафор. Вместо кожаной ноги одной из юных героинь – нога в пуанте. Египетская казнь с нашествием жаб была представлена на сцене множеством скачущих теннисных мячиков. Заглавный образ книги заявлен в начале сильным осенним ветром с врывающимися в дом исписанными листьями-листами.
Говоря о сложном, Устинов с артистами не забывает о профессиональной самоиронии. Сигарету эмоциональной эмансипированной тети Пии (Екатерина Кострина) закрывают страницей текста, а слывущая в обществе ведьмой немолодая госпожа ван Амерфорт (Ольга Никитина) комментирует одну из сцен, уверенно глядя в зал: «Для детей то, что нужно». И если позволить себе серьезный разговор: этот необходимый взгляд со стороны на себя и подростка был именно тем «что нужно» во всех трех эскизах.