Режиссёр и руководитель детской театральной студии «Около» (при театре «Около дома Станиславского») Алексей Чернышёв недавно поставил в Центре театра и кино спектакль по пьесе Анастасии Колесниковой «Рыжая волшебница». Анастасия и поговорила с Алексеем о том, как в его работе с детьми сочетается несочетаемое, как рождался «его» театр и чем отличаются роли актера-ребёнка и зрителя-ребёнка.
Как так получилось, что ты решил работать с детьми?
Моё первое образование — воспитатель-гувернёр. До поступления в театральный институт нужно было где-то доучиться после 8 класса. Это были три года счастья: в нашей группе 28 девушек и я один. Правда, сначала я хотел пойти на пчеловода, хорошая профессия — всегда на природе, но меня не взяли... А на практику воспитателем я попал в детский сад, куда сам ходил ребенком, всех там знал и помнил, и как будто снова попал в детство. С этого всё и началось.
А откуда появилось желание поступать в театральный институт?
Я занимался в Балаково (город в Саратовской области) в студии Татьяны Ивановны Лабоды, это мой первый педагог. У нас был кукольный театр, с которым мы даже зарабатывали деньги в 90-е годы, обслуживали весь город. Я за эти выступления получал больше, чем мои родители.
Первый спектакль Саратовского ТЮЗа я увидел на гастролях в Балаково, это была «Сотворившая чудо». Помню, что смотрел его из-за кулис, мне было особенно интересно, как грим сделан. У меня была книга Школьникова по гриму, и я этой темой увлекся — даже в какой-то момент думал, что поеду на гримёра учиться в Москву или в Одессу. Поскольку тогда были в фаворе фильмы ужасов, пробовал сам в подвале делать слепки ног, рук, голов. Но всё-таки в итоге решил, что пойду поступать на актёра.
Мы были последним курсом, который успел набрать в Театральном институте главный режиссёр Саратовского ТЮЗа Юрий Петрович Киселёв. Учился я уже у его супруги Елены Росс и учеников — Григория Цинмана, Юрия Ошерова, Светланы Лаврентьевой, Сергея Пускепалиса. Они меня и воспитали.
Из тех спектаклей, что я смотрел в ТЮЗе, пока учился, мне нравились те, в которых меня не обманывали, не пытались убедить, что на сцене на самом деле не актрисы-травести, а настоящие мальчишки. Например, «Приключения Незнайки», знаменитый спектакль, в котором играло больше 10 травести, меня не трогал совершенно. А «Считаю до пяти», «Аленький цветочек» — это была просто магия.
В какой момент ты решил не ограничиться актёрским ремеслом, а начал сам ставить спектакли?
На четвёртом курсе я вспомнил своё балаковское детство с передвижным кукольным театром, и мы с Игорем Хрипуновым и Татьяной Зверевой сделали свой небольшой путешествующий театр. Из этой студенческой инициативы выросла шоу-группа «Мы», где я в какой-то момент остался единственным руководителем, ребята уехали в Москву, а я решил акцентировать своё внимание именно на детях. В работе с детьми была искренность. И в какой-то момент меня пригласили работать с детской музыкальной студией «Апельсин» в Саратовской филармонии.
Там ты сделал свой первый большой спектакль - мюзикл «Винни Пух и все-все-все» на музыку The Beatles, расскажи о нём.
Когда меня пригласили поработать с детьми в филармонии, я сразу решил, что надо делать спектакль. Серьёзный, для большой сцены, где всё по-честному. С живой музыкой инструментального ансамбля, с вокалистами и артистами из Саратовского ТЮЗа. «Винни Пух» стал для меня важной вехой. Теперь дети из той первой моей студии уже стали артистами, поступили в театральные. А Соня Селезнёва до сих пор со мной, она с трёх лет в моих спектаклях играет, теперь в Москве.
Как так получилось, что ты решил работать с детьми?
Моё первое образование — воспитатель-гувернёр. До поступления в театральный институт нужно было где-то доучиться после 8 класса. Это были три года счастья: в нашей группе 28 девушек и я один. Правда, сначала я хотел пойти на пчеловода, хорошая профессия — всегда на природе, но меня не взяли... А на практику воспитателем я попал в детский сад, куда сам ходил ребенком, всех там знал и помнил, и как будто снова попал в детство. С этого всё и началось.
А откуда появилось желание поступать в театральный институт?
Я занимался в Балаково (город в Саратовской области) в студии Татьяны Ивановны Лабоды, это мой первый педагог. У нас был кукольный театр, с которым мы даже зарабатывали деньги в 90-е годы, обслуживали весь город. Я за эти выступления получал больше, чем мои родители.
Первый спектакль Саратовского ТЮЗа я увидел на гастролях в Балаково, это была «Сотворившая чудо». Помню, что смотрел его из-за кулис, мне было особенно интересно, как грим сделан. У меня была книга Школьникова по гриму, и я этой темой увлекся — даже в какой-то момент думал, что поеду на гримёра учиться в Москву или в Одессу. Поскольку тогда были в фаворе фильмы ужасов, пробовал сам в подвале делать слепки ног, рук, голов. Но всё-таки в итоге решил, что пойду поступать на актёра.
Мы были последним курсом, который успел набрать в Театральном институте главный режиссёр Саратовского ТЮЗа Юрий Петрович Киселёв. Учился я уже у его супруги Елены Росс и учеников — Григория Цинмана, Юрия Ошерова, Светланы Лаврентьевой, Сергея Пускепалиса. Они меня и воспитали.
Из тех спектаклей, что я смотрел в ТЮЗе, пока учился, мне нравились те, в которых меня не обманывали, не пытались убедить, что на сцене на самом деле не актрисы-травести, а настоящие мальчишки. Например, «Приключения Незнайки», знаменитый спектакль, в котором играло больше 10 травести, меня не трогал совершенно. А «Считаю до пяти», «Аленький цветочек» — это была просто магия.
В какой момент ты решил не ограничиться актёрским ремеслом, а начал сам ставить спектакли?
На четвёртом курсе я вспомнил своё балаковское детство с передвижным кукольным театром, и мы с Игорем Хрипуновым и Татьяной Зверевой сделали свой небольшой путешествующий театр. Из этой студенческой инициативы выросла шоу-группа «Мы», где я в какой-то момент остался единственным руководителем, ребята уехали в Москву, а я решил акцентировать своё внимание именно на детях. В работе с детьми была искренность. И в какой-то момент меня пригласили работать с детской музыкальной студией «Апельсин» в Саратовской филармонии.
Там ты сделал свой первый большой спектакль - мюзикл «Винни Пух и все-все-все» на музыку The Beatles, расскажи о нём.
Когда меня пригласили поработать с детьми в филармонии, я сразу решил, что надо делать спектакль. Серьёзный, для большой сцены, где всё по-честному. С живой музыкой инструментального ансамбля, с вокалистами и артистами из Саратовского ТЮЗа. «Винни Пух» стал для меня важной вехой. Теперь дети из той первой моей студии уже стали артистами, поступили в театральные. А Соня Селезнёва до сих пор со мной, она с трёх лет в моих спектаклях играет, теперь в Москве.
Спектакль «Винни Пух и Все-все-все»
Из каких «кирпичиков» складывался твой путь режиссёра детского театра?
Большое влияние на меня оказала немецкая театральная педагогика, работа с режиссёром Аней Михаэлис. В рамках совместного проекта с Дрезденским детским театром при поддержке Гёте Института, мы сделали в Саратове спектакль «... и над нами светят звёзды», ездили с ним в Германию. Здесь я понял, что ребенку интересно и то, что снаружи, и то, что внутри, изучение мира.
Я в хорошем смысле «отравлен тюзом», больше двадцати лет был артистом в Саратовском театре юного зрителя, и за это время многое понял о том, как работать с детской аудиторией. Но при всём уважении к своим учителям, актрисам-травести Саратовского ТЮЗа, Нине Пантелеевой, Людмиле Шишкиной и Светлане Лаврентьевой, я хорошо помню, что не верил в детстве тетенькам, переодетым в мальчиков.
Поэтому и решил, что в твоем театре детские роли будут играть дети?
В восстановленном после пожара 2012 года историческом здании Саратовского ТЮЗа на Вольской открыли «Детское театрально-концертное учреждение» (ДТКУ) и меня позвали стать в нём главным режиссёром. Я как раз в этот момент уже учился на первом курсе режиссёрского факультета в Театральном институте им. Щукина на курсе Юрия Николаевича Погребничко. Мы строили профессиональный театр со своей студией, в котором дети на сцене играют детские роли, а роли взрослых исполняют профессиональные артисты.
У детей больше погружение, мне кажется, в предлагаемые обстоятельства. Когда талантливый ребенок играет, у него нередко почти нет грани между героем и персонажем. Ты ему веришь на сто процентов, и некоторые актёры оказываются рядом с ребенком не так убедительны. Но одновременно и минус тоже, как раз в этом смысле дети - не профессионалы.
Наш первый спектакль, «Алису в стране чудес» мы показали на областном театральном фестивале критикам. Они сказали: «Что это? Это никому не будет интересно!». Но спектакль до сих пор идёт в Саратове с аншлагами, на него не попасть.
Большое влияние на меня оказала немецкая театральная педагогика, работа с режиссёром Аней Михаэлис. В рамках совместного проекта с Дрезденским детским театром при поддержке Гёте Института, мы сделали в Саратове спектакль «... и над нами светят звёзды», ездили с ним в Германию. Здесь я понял, что ребенку интересно и то, что снаружи, и то, что внутри, изучение мира.
Я в хорошем смысле «отравлен тюзом», больше двадцати лет был артистом в Саратовском театре юного зрителя, и за это время многое понял о том, как работать с детской аудиторией. Но при всём уважении к своим учителям, актрисам-травести Саратовского ТЮЗа, Нине Пантелеевой, Людмиле Шишкиной и Светлане Лаврентьевой, я хорошо помню, что не верил в детстве тетенькам, переодетым в мальчиков.
Поэтому и решил, что в твоем театре детские роли будут играть дети?
В восстановленном после пожара 2012 года историческом здании Саратовского ТЮЗа на Вольской открыли «Детское театрально-концертное учреждение» (ДТКУ) и меня позвали стать в нём главным режиссёром. Я как раз в этот момент уже учился на первом курсе режиссёрского факультета в Театральном институте им. Щукина на курсе Юрия Николаевича Погребничко. Мы строили профессиональный театр со своей студией, в котором дети на сцене играют детские роли, а роли взрослых исполняют профессиональные артисты.
У детей больше погружение, мне кажется, в предлагаемые обстоятельства. Когда талантливый ребенок играет, у него нередко почти нет грани между героем и персонажем. Ты ему веришь на сто процентов, и некоторые актёры оказываются рядом с ребенком не так убедительны. Но одновременно и минус тоже, как раз в этом смысле дети - не профессионалы.
Наш первый спектакль, «Алису в стране чудес» мы показали на областном театральном фестивале критикам. Они сказали: «Что это? Это никому не будет интересно!». Но спектакль до сих пор идёт в Саратове с аншлагами, на него не попасть.
Спектакль «Алиса в стране чудес»
А что, по-твоему, интересно детскому зрителю?
Я ставлю для своего младшего сына, Васи. Я знаю, что ему интересно. Важно точно распределить зрительское внимание, не потерять его. Тут огонек зажёгся, здесь что-то произошло — чтобы продержаться как можно дольше. Потому что удерживать внимание ребенка очень сложно.
Но именно внимание — это ключевой инструмент актёра. Как могут дети играть на сцене, если не удерживают внимание даже в зале?
Для этого в студии всегда есть не только репетиции, но и занятия, на которых мы тренируем в том числе их внимание. Нужно учить детей концентрироваться, прежде всего, на своём теле. Потом на памяти прошлого — ребенок должен понимать, где он находится в данную секунду времени. На сцене требуется его присутствие «здесь и сейчас», способность замирать в моменте. На репетициях у меня жёсткая диктатура, и требования к детям предъявляются «взрослые» — все по честному, от них требуется полная включённость. Зато потом, уже в спектакле, наступает свобода. Дальше — задача режиссёра сделать так, чтобы удерживалось уже и зрительское внимание.
ДТКУ как самостоятельный театр просуществовало недолго, стало Студией Табакова при киселёвском ТЮЗе, а ты окончил Щуку и переехал в Москву. Как появилась идея открыть студию здесь?
Родители, которые тоже переехали из Саратова в Москву, начали просить меня продолжать работу с детьми. Я подумал, а почему не попробовать и не сделать такую же студию при театре «Около дома Станиславского», куда меня взяли актёром? Меня поддержало руководство — и сам Юрий Николаевич Погребничко, и директор театра Константин Яковлевич Заславский. А ещё актеры «Около», которые стали педагогами в Студии: Ольга Бешуля, Татьяна Лосева, Максим Солопов, Мария Погребничко.
Почему первым спектаклем студии «Около» стала сказка «Театр Теней Офелии» Михаэля Энде?
Это история очень театральная, но понятная всем, даже условному «обывателю». Она о «театре жизни», в который мы приходим, немного поиграем и опять уходим. Кроме того, сказка «Театр теней Офелии» абсолютно перекликается с эстетикой театра «Около», вливается в его репертуар. Тема её — достижение просветления, она задает вопрос о том, что ты сделал в жизни и как себя вел. В финале, мне кажется, происходит принятие Офелией всех своих теней, они же, может, и её страхи. Совокупность всех теней — это она. И вот этот момент принятия, прощения, смирения, когда во главу угла ставятся основополагающие, библейские вещи, проявляется в нашем спектакле.
Это семейный спектакль, философский, можно сказать, даже притча. Но сделана она так, чтобы и мальчик четырех лет сидел, не отрывая глаз, и взрослым было интересно. Бабушки на спектакле даже рыдают, им Офелия очень близка. А душа — она ведь всегда молода и бессмертна, вот из этого и складывается образ. Мы очень рады, что наш спектакль поддержал грантом Фонд культурных инициатив.
Я ставлю для своего младшего сына, Васи. Я знаю, что ему интересно. Важно точно распределить зрительское внимание, не потерять его. Тут огонек зажёгся, здесь что-то произошло — чтобы продержаться как можно дольше. Потому что удерживать внимание ребенка очень сложно.
Но именно внимание — это ключевой инструмент актёра. Как могут дети играть на сцене, если не удерживают внимание даже в зале?
Для этого в студии всегда есть не только репетиции, но и занятия, на которых мы тренируем в том числе их внимание. Нужно учить детей концентрироваться, прежде всего, на своём теле. Потом на памяти прошлого — ребенок должен понимать, где он находится в данную секунду времени. На сцене требуется его присутствие «здесь и сейчас», способность замирать в моменте. На репетициях у меня жёсткая диктатура, и требования к детям предъявляются «взрослые» — все по честному, от них требуется полная включённость. Зато потом, уже в спектакле, наступает свобода. Дальше — задача режиссёра сделать так, чтобы удерживалось уже и зрительское внимание.
ДТКУ как самостоятельный театр просуществовало недолго, стало Студией Табакова при киселёвском ТЮЗе, а ты окончил Щуку и переехал в Москву. Как появилась идея открыть студию здесь?
Родители, которые тоже переехали из Саратова в Москву, начали просить меня продолжать работу с детьми. Я подумал, а почему не попробовать и не сделать такую же студию при театре «Около дома Станиславского», куда меня взяли актёром? Меня поддержало руководство — и сам Юрий Николаевич Погребничко, и директор театра Константин Яковлевич Заславский. А ещё актеры «Около», которые стали педагогами в Студии: Ольга Бешуля, Татьяна Лосева, Максим Солопов, Мария Погребничко.
Почему первым спектаклем студии «Около» стала сказка «Театр Теней Офелии» Михаэля Энде?
Это история очень театральная, но понятная всем, даже условному «обывателю». Она о «театре жизни», в который мы приходим, немного поиграем и опять уходим. Кроме того, сказка «Театр теней Офелии» абсолютно перекликается с эстетикой театра «Около», вливается в его репертуар. Тема её — достижение просветления, она задает вопрос о том, что ты сделал в жизни и как себя вел. В финале, мне кажется, происходит принятие Офелией всех своих теней, они же, может, и её страхи. Совокупность всех теней — это она. И вот этот момент принятия, прощения, смирения, когда во главу угла ставятся основополагающие, библейские вещи, проявляется в нашем спектакле.
Это семейный спектакль, философский, можно сказать, даже притча. Но сделана она так, чтобы и мальчик четырех лет сидел, не отрывая глаз, и взрослым было интересно. Бабушки на спектакле даже рыдают, им Офелия очень близка. А душа — она ведь всегда молода и бессмертна, вот из этого и складывается образ. Мы очень рады, что наш спектакль поддержал грантом Фонд культурных инициатив.
Спектакль «Театр Теней Офелии»
А как дети из студии «Около» попали и в ещё один твой московский спектакль, «Рыжую волшебницу»?
На самом деле мы объявляли в спектакль кастинг, и уже из спектакля в «Около» тоже пришли потом новые студийцы. Но когда этот проект только возник в Центре театра и кино, и стало понятно, что среди героев спектакля будут дети — я решил, зачем кого-то приглашать, если у нас уже есть прекрасные ребята в студии. Тем более, что их знал не только я, но и хореограф спектакля Мария Качалкова и композитор Андрей Зверев.
А главную героиню, Рыжую волшебницу мы вообще сразу писали под Соню Селезнёву, мою ученицу ещё со студии «Апельсин» и ДТКУ, которая сейчас живет в Москве и учится не на актрису, а на сценариста. Но человек она безумно талантливый, и как раз своим примером показывала другим детям, что такое сто процентная включенность и готовность работать, знание текста. Не только система, но этика Станиславского.
Получается, ты человек команды, во все проекты приходишь со «своими»?
Любая работа у нас начинается с любви. Принцип «хороший актер — плохой человек» в моих проектах не работает. Поэтому кастинг проводится не только для того, чтобы определить профессиональные качества и способности, но и чтобы среди всех найти «своих» людей. Человеческие качества очень важны. Это главное. Мы начинаем любой новый проект с тренингов Марии Качалковой, чтобы настроить команду на любовь.
Моя задача в студии на самом деле не воспитать артистов, не подготовить будущее театральной России. В студии и в работе над спектаклем идёт активная социализация детей. Многие из них замкнутые, без друзей, иногда даже с какими-то особенностями в развитии. Приходят они расхлястанные, а становятся собранными, внимательными. Главное — человека хорошего сделать.
На самом деле мы объявляли в спектакль кастинг, и уже из спектакля в «Около» тоже пришли потом новые студийцы. Но когда этот проект только возник в Центре театра и кино, и стало понятно, что среди героев спектакля будут дети — я решил, зачем кого-то приглашать, если у нас уже есть прекрасные ребята в студии. Тем более, что их знал не только я, но и хореограф спектакля Мария Качалкова и композитор Андрей Зверев.
А главную героиню, Рыжую волшебницу мы вообще сразу писали под Соню Селезнёву, мою ученицу ещё со студии «Апельсин» и ДТКУ, которая сейчас живет в Москве и учится не на актрису, а на сценариста. Но человек она безумно талантливый, и как раз своим примером показывала другим детям, что такое сто процентная включенность и готовность работать, знание текста. Не только система, но этика Станиславского.
Получается, ты человек команды, во все проекты приходишь со «своими»?
Любая работа у нас начинается с любви. Принцип «хороший актер — плохой человек» в моих проектах не работает. Поэтому кастинг проводится не только для того, чтобы определить профессиональные качества и способности, но и чтобы среди всех найти «своих» людей. Человеческие качества очень важны. Это главное. Мы начинаем любой новый проект с тренингов Марии Качалковой, чтобы настроить команду на любовь.
Моя задача в студии на самом деле не воспитать артистов, не подготовить будущее театральной России. В студии и в работе над спектаклем идёт активная социализация детей. Многие из них замкнутые, без друзей, иногда даже с какими-то особенностями в развитии. Приходят они расхлястанные, а становятся собранными, внимательными. Главное — человека хорошего сделать.
Спектакль «Рыжая волшебница»
Какие сейчас планы в работе с детьми и для детей?
За два года в студии кто-то уже вырос, мы продолжим играть спектакль «Театр теней Офелии», но уже объявляем и новый набор детей с 7 до 14 лет. В следующем сезоне будем ставить «Приключения Геккельбери Финна». Я хотел ещё в Саратове поставить в детской студии «Приключения Тома Сойера», но репетиции с детьми прервала пандемия, и мы выпустили в итоге только «взрослую» версию спектакля, где все роли играли артисты ТЮЗа. Теперь хочется сделать продолжение истории, но уже всё-таки с детьми.
За два года в студии кто-то уже вырос, мы продолжим играть спектакль «Театр теней Офелии», но уже объявляем и новый набор детей с 7 до 14 лет. В следующем сезоне будем ставить «Приключения Геккельбери Финна». Я хотел ещё в Саратове поставить в детской студии «Приключения Тома Сойера», но репетиции с детьми прервала пандемия, и мы выпустили в итоге только «взрослую» версию спектакля, где все роли играли артисты ТЮЗа. Теперь хочется сделать продолжение истории, но уже всё-таки с детьми.