На Образовательном семинаре «Музыкальный театр для детей и подростков», который состоялся в рамках 18-го Всероссийского фестиваля театрального искусства для детей «Арлекин», кандидат культурологии, исследователь современного танца, заместитель декана факультета современного танца, доцент кафедры танцевальных дисциплин Гуманитарного университета Екатеринбурга Наталия Курюмова сделала интереснейший доклад на тему «Отечественный Contemporary dance для детей и с детьми» (посмотреть запись можно по ссылке https://youtu.be/FToqTbgwUo4). Редакция попросила Наталию написать для «Недоросля» на ту же тему обзор, который мы с радостью публикуем, считая эту область театра для детей и подростков важнейшей, но, к сожалению, почти не описанной и не отрефлексированной. Тем ценнее нам кажется текст Наталии Курюмовой.
Рассуждать о contemporarydance, танц-театре во взаимодействии с детьми можно в двух направлениях: одно – это танцевальные постановки для детей-зрителей, исполненные взрослыми профессиональными артистами, другое – танц-спектакли, где исполнителями являются сами дети. Забегая вперед, можно констатировать: танц-спектаклей первого типа в практике отечественного contemporarydance можно по пальцам пересчитать, но, думаю, это направление перспективно и будет развиваться по мере укрепления и институционализации отечественных трупп современного танца. Но, на мой личный взгляд, самое интересное в творческом, художественном, даже социальном смысле происходит сейчас именно во втором случае. Там, где дети сами вовлечены в создание и исполнение крупной современной танцевальной формы. Примеров здесь все больше, рассмотрение их невозможно в одной статье, наша задача – познакомиться ближе с данным явлением. Словечко «сontemporary» до сих пор вызывает у многих некое замешательство. Между тем оно отсылает к серьезному современному концептуальному искусству; определенной и исторической эпохе и даже не стилю, а конгломерату направлений, которые возникают в современном танце в постмодернистскую эпоху. Само слово обозначает «с настоящим», «в настоящем». И погруженность в текущий момент предполагает исследовательско-экспериментальный, перформативный характер этого искусства.
Хорошая метафора тому, например, танц-спектакль знакового российского хореографа Ольги Поны «Теоретическая модель абсолютной свободы». Его идея «подсказана» необычным кинетическим объектом, созданным челябинским инженером-самородком Николаем Панафидиным. Траектории, прочерченные им, неисчерпаемо разнообразны, никогда не повторяются. И танцовщики как бы вступают в соревнование с этим вечным двигателем, представляя практический алгоритм contemporarydance: искать и находить все новые возможности движений тела, взаимодействий с пространством и телами других танцовщиков. Если добавить сюда концептуальность современного танца (то есть отсутствие привычных драматургических приемов и линейности) и стремление к аутентичности, то есть авторскому, личностному формату, то все ох, как непросто. Как же детям понимать это искусство и того пуще, участвовать в нем?
Детский репертуар взрослых танц-трупп
Он необширен, во всяком случае в России. И, пожалуй, это закономерно. Причин тому много, но главная, возможно, в относительной молодости этого искусства у нас, а еще – в отсутствии системной институциональной поддержки современному танцу. Елена Тупысева1, например, говорит о том, что «мы до сих пор, с точки зрения официальной культурной иерархии, живем (в области театра и исполнительских искусств) в системе, «которая сложилась у нас задолго до 1990-х гг., тогда как жанр «современный танец» появился в России после 1991 года. Мы до сих пор живем в системе стационарных репертуарных театров, куда современный танец, попросту, «не вписан»: ему некуда «деваться» у нас. Чтобы этот вид искусства мог нормально развиваться, нужны соответствующие организационно-правовые формы существования».
И это так: большинство российских трупп современного танца не имеют стабильной поддержки. Они возникают исключительно по личной инициативе, для апробации творческих идей, волнующих в данный момент «взрослых» авторов и исполнителей. По словам хореографа Екатерины Кисловой, кроме всего прочего автора нескольких замечательных спектаклей с воспитанниками «Театра танца Ирины Афониной»: «Все спектакли, которые мы сделали со взрослыми для взрослых, были сделаны на энтузиазме; нас больше интересовал процесс, чем результат… Понятно, что мечтали о выдающихся фестивалях, но это было вторично. А спектакли для детей – это какой-то другой градус работы. Их нужно показывать определенной аудитории, это иная образность и проблематика, мотивация танцовщиков другая, нужно платить за работу и т.д. Для создания детского спектакля нужен все-таки конкретный заказ: от продюсера или композитора, или какого-либо театра».
Труппы же, имеющие стабильную бюджетную (муниципальную, региональную, федеральную) поддержку, по пальцам можно пересчитать2. И для них детские спектакли современного танца не являются приоритетными в репертуаре. Но созданы условия для их появления: какая ни на есть стабильность. И, кстати говоря, настоятельная необходимость: формировать свою аудиторию, будущего «продвинутого зрителя» с «младых ногтей». Отечественная история постановок современных танц-спектаклей для детей начинается со спектакля «Сны белого ослика» (по мотивам произведений Вильгельма Гауфа). Эта современная «танцевальная сказка» (по определению авторов) появилась в 2006 году по заказу Театра Наций и по инициативе тогдашнего его художественного руководителя театрального критика Сергея Коробкова. Либретто сочинил Андрей Андрианов3; режиссурой-хореографией занялись «ПО.В.С.ТАНЦЫ»4: Альберт Альбертс и Александра Конникова.
В этом фантазийном спектакле, соединившем речь, пластику, танец, театр кукол и теней, электронную и аутентичную живую музыку, авторы-мужчины сами стали исполнителями главных ролей (Продавца туманов и Сказочника), а Саша Конникова, вместе с еще четырьмя достаточно известными на тот момент танцовщицами – создателем чутко следующих развитию событий эпизодов. То чуть более иллюстративных (ориентальных по духу и лексике, словно воспроизводящих атмосферу восточного мира), то, подстать нечастым репликам героев – более отвлеченно-поэтическим. Органика, свобода и бесконечность линий пяти тел, работающих в техниках contemporary, весь поэтически-философский ландшафт спектакля-сказки, несмотря на условность формы, метафоричность, по свидетельству экспертов, вовлекали юных зрителей. Возможно, срабатывал, подмеченный теоретиками современного танца, механизм «метакинезиса» – своего рода, «движенческой эмпатии», которая воздействует на ребенка помимо каких-то символов.
То, что на игру, фантазийность образов, недосказанность и отсутствие буквальной, фабульной последовательности событий ребенок, во-первых, откликается, во-вторых откликается подчас гораздо более непосредственно, с большим пониманием сути дела, чем взрослый – подтверждают хореографы современного танца. Но говорят они и о том, что предлагаемый детям сценический продукт тем не менее должен обладать внутренней логикой и цельностью. Он и не может быть набором телесных упражнений и замысловатых, невнятных образов. И если этой логики нет – не помогут ни яркая картинка, ни громкая музыка. Ведь если даже на несколько первых секунд подобное зрелище и способно на безусловно-рефлекторном уровне захватить психофизику ребенка, то у действа сего все равно не хватит ресурсов удерживать внимание маленького зрителя от начала до конца, и уж конечно, подобное зрелище неспособно найти отклик в его душе, служить развитию душевному, а значит опыту.
На мой взгляд, хороший пример качественного contemporary-dance спектакля для дошкольников (4+), ассоциативно-коллажированного, но внутренне связного, многослойного – работа известных питерских представителей этого направления – Светланы Вакуленко и Александра Любашина «Я – панда», созданного для частного театра («Театр дяди Коли» в Колтушах) и представленного в самом начале 2020-го на Рождество. В спектакле нет сюжета. Его нельзя назвать чисто танцевальным: наряду с танцем здесь и эксцентрика, и пантомима, и клоунада, вновь элементы теневого театра, анимации, любопытные медиа-эффекты. И дети, и взрослые абсолютно оказываются поглощены спектаклем благодаря точной работе артистов, которые каждый по-своему «примеривают» на себя образ панды – забавного китайского мишки, столь любимого, в том числе, российскими детьми. Спектакль начинается с того, что трогательная и эксцентричная героиня-клоунесса находит странный чемоданчик. Вопреки устрашающим запретительным текстам, доносящимся откуда-то извне (и которые стали столь привычными в современном мире для всех нас, включая детей), наглядно демонстрируя, показывая борьбу между собственными страхом и любопытством, точно реагируя на реплики детей из зала, – открывает его… И, под радостный возглас детишек, находит там …плюшевую панду! А завершается он фантасмагорическим и очень современным с точки зрения актуальных практик танцем обоих героев, одетых в характерные черно-белые пушистые костюмы.
Светлана Вакуленко так комментирует действие: «Для меня установки для детского спектакля те же, что и для взрослого: не надо упрощать материал, дети в состоянии понять и принять больше, чем может казаться. И мне должно быть в обоих случаях интересно как исполнителю. Если мне самой интересно – то будет и зрителю. Нельзя ни в коем случае снижать планку (это иногда бывает: «Мы же играем для детей, сойдет»). Наоборот – от исполнителя в детском спектакле требуется тотальное включение в историю. И если ты сам не веришь в ту игру, которую затеял – дети в нее никогда не поверят». Александр Любашин и вовсе заявляет, что сочинение и работа в детских спектаклях для него сейчас даже интереснее, чем во взрослых. И здесь самое ценное «найти вот этот «двойной код», чтобы это было интересно и детям, и взрослым, но…это чрезвычайно непросто и не всегда выходит».
Один из основоположников отечественного танц-театра Александр Пепеляев признается откровенно: «Опыт работы с детьми у меня небольшой, очень давний и не очень положительный». Что не помешало известному режиссеру-хореографу поставить четыре сезона назад весьма успешный у детской аудитории танц-спектакль «#коппелия_бот» на екатеринбургскую труппу «Провинциальные танцы». Спектакль как раз обладает необходимым двойным (а то и тройным) кодом – и может быть считан одновременно на нескольких уровнях.
С одной стороны – это спектакль для детей (примерно среднего школьного возраста), и он похож на страшилку: «цифровой триллер с элементами детектива», так определил его жанр сам автор. Интрига сразу вовлекает в действие: троих перепуганных деток ловит в свою сеть (металлическая сетка – чем не метафора глобальной сети?) и похищает (уволакивая со сцены в большом мешке) элегантный черно-белый господин в цилиндре и во фраке. Таинственный Песочник, он же, Коппелиус, а по сути – Программист, Создатель искусственного интеллекта. Детки нужны ему, чтобы создавать из них ботов – цифровых копий прекрасной девушки.
С другой – это, конечно же, сложный, ироничный спектакль-квест для взрослых. Вновь встает заданный романтиками вопрос подмены сущности кажимостью: он вполне работает и в нынешней ситуации поглощения человека виртуальной реальностью. Современное сетевое общество предстает у Пепеляева как энтропийная среда эгоцентричных одиночек. Они не общаются, но коммуницируют. Они предпочитают подлинности доверительных человеческих отношений самосохранение в пределах собственной виртуальной вселенной. И, наконец, Пепеляев не был бы собой, если бы вдруг, как бы невзначай, парадоксально, в духе любимого им Хармса, не озадачивал нас вопросами самыми что ни на есть предельным: что есть человек и где границы человеческого (так, примерно, «перевернут» достаточно актуальный вопрос про возможность души у «искусственного интеллекта»)? Кто наш творец и есть ли жизнь после жизни? И это – еще один, третий уровень его, по сути, детского спектакля.
В начале нынешнего года репертуар одного из наиболее живых и активно развивающихся хореографических театров «Балет Москва» пополнился детским спектаклем «Волшебник страны Оз». Он создан хореографами–резидентами коллектива Анастасией Кадрулевой и Артемом Игнатьевым. Шесть лет назад те же авторы создали первый в театре спектакль для детей – балет «Дюймовочка» для классической труппы. Новая работа объединила обе труппы (классическую и современную).
По словам Елены Тупысевой, создание детских спектаклей не приоритет, но одна из важных репертуарных стратегий «Балета Москва». И что «задумывая спектакль, художественное руководство театра и авторы не ставили себе строгую жанровую задачу, что должно быть именно contemporary». Главным импульсом для создания детского спектакля, по ее мнению, являются музыка, образная структура спектакля, его эффектное художественно-визуальное качество: «Дети, да и многие взрослые, не разбираются сильно в жанровых различиях, поэтому мы делаем спектакль, в котором много видео и костюмов, а кроме contemporary у нас здесь есть и современные социальные танцы, узнаваемые всеми, и классика – для танцев фей». Важно, на ее взгляд и то, чтобы юные зрители были знакомы с сюжетом: это помогает им сопоставить и точнее понять авторскую интерпретацию. Танц-спектакль по знаменитой сказке Баума, написанной на пороге XX века апеллирует к такому знакомому детям века XXI-го виртуальному миру: «Все действие – это как будто компьютерная игра, а герои книги – это герои воображаемой компьютерной игры. Каждое путешествие по разноцветным странам – это как прохождение уровней». Спектакль впечатляет дизайном и спецэффектами (Михаил Заиканов, Максим Бирюков), гардеробом в духе рейв-вечеринки (Дмитрий Разумов), виртуозным танцеванием и, собственно, хореографической лексикой, изобретательно сочетающей самые разные стили. В кульминации герои, достигшие своей цели (высшего уровня), одев вместо очков с зелеными стеклами виртуальные шлемы, под монотонно-радостно-суггестивную музыку (Мурат Кабордоков) лихо «урезают», вместе с жителями Изумрудного города и Гудвином забойный техно-хаус.
Дети, танцующие contemporary: школы и фестивали
Необходимость обучения своему искусству детей деятели современного танца осознавали с самого начала. Пионеры новых форм небезосновательно полагали, что они открыли не только новые техники и приемы движения. Они были уверены, что нашли рецепт обновления человечества – через свободный танец, импровизацию; движенческая дисциплина и развитие выразительности тела обязательно приводят к личностному росту. Они готовы были передать свой рецепт юному поколению. Достаточно вспомнить несколько школ Айседоры Дункан: ее первая школа в предместье Берлина была открыта в 1904 году; вторая, близ Парижа, возникла накануне Первой мировой войны. Наконец, школа, которая прожила достаточно долгую жизнь (почти тридцать лет и превратилась в «Концертную студию Дункан») была открыта ею в Москве в 1921 году по приглашению Луначарского. Последователи Дункан в СССР создавали свои методики, по которым обучали. После массового закрытия студий в середине 1920-х и окончательного «искоренения» экспериментальных форм пластики и танца в середине 1930-х участницы знаменитой студии «Гептахор» вели музыкальное движение в детских садах, школах и клубах. С. Руднева и Э. Фиш выпустили пособие «Музыкальное движение» – все это заложило основы дальнейших программ эстетического воспитания детей в области хореографии.
Когда contemporarydance приходит примерно в конце 1980-х в Россию5 – это было искусство взрослых, небольшого круга «приобщенных». Но, с распространением, конечно, началось и приобщение детей. Ведь понятно, что люди, получающие знания на мастер-классах по современному танцу у зарубежных мэтров, формирующие на этой основе собственный стиль – учительствуют, преподают и передают премудрости нового танца, в первую очередь, детям. Сегодня, спустя более чем тридцать лет после того, как «стало можно», мы видим: дети, как никогда массово и интенсивно занимаются танцами самых разных направлений, в том числе, очень большой интерес к танцу современному. И это уже не какая-то экзотика, но неотъемлемая составляющая хореографического просвещения и образования: будь то дополнительные художественные общеразвивающие программы в школьных кружках, ансамблях центров культуры, частных студиях – или предпрофессиональные программы6 школ искусств, детских хореографических школ и т.п. Мечты студийцев 1920-х о массовом приобщении к современному танцу и усилия первых независимых хореографов «третьей волны» (с начала 1990-х) сегодня дают свои всходы в виде подъема детского хореографического образования и конкурсно-фестивального движения7.
Одной из первых частных школ современного танца стала возникшая в 1992 году Школа Николая Огрызкова8. В Школу принимали детей 8-9 лет. Талантливый педагог и харизматичная личность, имея прекрасный опыт преподавания в Московском государственном хореографическом училище и школе при ансамбле Моисеева, Огрызков воспитал поколение танцовщиков, понимающих суть современного танца: вовлеченность, присутствие, перформативность, техническая свобода, способность к импровизации и телесному риску. Все эти качества юных тогда танцовщиков воплотились, например, в полномасштабном и таком «взрослом» спектакле, как «Свадебка» на музыку Игоря Стравинского (2002 г.). Дюжина девочек-подростков (будущих жен) – в холстяных рубашках, словно заведенные ударным и прихотливым ритмом произведения, не щадя юных тел, скачут, бьются, падают об пол и перекатываются, запрыгивают и мечутся на большом столе, организующем всю композицию. Это лихорадочное веселье-вразнос прерывают лишь финальные возгласы и аккорды. Замерев под столом, как в тюрьме, из которой, как и из будущей тяжелой бабьей судьбы нет выхода, одна из героинь видит, как с колосников падают, словно хлопья тающего снега, белые свадебные платья…
Сегодня по примеру Школы Огрызкова, которая продолжает работать, по всей стране появилось много независимых –связанных с деятельностью детских учреждений культуры и образования, детских коллективов и Центров, представляющих современный танец и танц-театр. В том числе – школа при Доме танца «Каннон данс» (Санкт-Петербург), созданная Натальей и Вадимом Каспаровыми в 1997 году; Центр современной хореографии (Красноярск), организованный Еленой Слободчиковой в 2001 году; Театр-студия современной хореографии Ирины Афониной и Игоря Шегая (Москва); Театр танца Натальи Лысцовой (Екатеринбург) на базе Школы искусств №5 Школа Диалог-данс (Кострома); «ЦЕХ»9– школа танца для детей, молодежи и взрослых (Москва); Центр современной хореографии (Омск), созданный Ольгой и Андреем Горобчуками… Челябинск, Самара, Казань, Тольятти, Барнаул, Саранск – список городов, где есть замечательные детские коллективы, создающие настоящее современное искусство, вопреки, как правило, жизненным обстоятельствам, очень часто – в отсутствии какой-либо поддержки со стороны государственных институций, – может быть продлен. Не все выдерживают.
Так, один из интереснейших коллективов, танц-театр под руководством тонкого педагога и талантливого автора (режиссера, хореографа, танцовщицы) Ольги Зиминой (Сарапул), неоднократный обладатель гран-при многих российских конкурсов, особо восхищавший критиков сложными композициями с участием детей не старше десяти лет (отмечались «необыкновенная свобода пластики, движения, эмоций», естественность игры, серьезность и вовлеченность, какие не часто встретишь и у взрослых) – пару лет назад перестал существовать, отметив свое 25-летие. Сама Ольга так рассказывает об этом: «Планка взята была высокая, много лет все шло в развитии и творчестве. Но в какой-то момент воспитанники становятся выпускниками, и надо начинать с нуля. Я не боялась этого и вела одну группу по десять лет: это было мое решение: не гнаться за количеством, а делать иных людей с умными телами. И в 1990-е, и в 2000-е годы это было захватывающе интересно. Но последнее время стало очень затруднительно. Нынче родители и дети о внутреннем содержании не хотят задумываться. Дети массово стали посещать коллективы более простой философии и танца. Чтобы все на сцене гурьбой, и поездки на конкурсы, награды...».
О большом количестве проблем говорит и художественный руководитель одного из уникальных коллективов – Центра современного танца «Домино»10 Яна Горшкова. Ей и ее мужу, балетмейстеру Евгению Горшкову, также однажды пришлось начать все заново, с нуля: когда созданный ими в 1997 году проект «переехал» в Череповец из небольшого северного городка Коряжма. В роскошном ДК Металлургов они не прижились: им ставили в упрек «неформатность» спектаклей коллектива, которые непросты по форме и по содержанию, и не подходят для обязательных праздничных программ, а еще вызывают вопросы даже у некоторых родителей самих учеников.
Это правда – спектакли «Домино» пронзительны и драматичны. Вспоминаю несколько лет назад увиденный спектакль коллектива: «Перемена», где исполнители – дети от 10 до 14 лет. Ловко собираемые юными артистами из школьных парт и лавочек конструкции задают пространственные параметры для все новых танцевально-движенческих событий, техничных и символичных одновременно. Сообщество «одноклашек» как бы становится моделью человеческого общества. Дети, которые деловито снуют между парт и бунтуют против надоевшей учительницы, спасаются от неминуемой беды, перемахивая через препятствия, и вышагивают по подиуму жизни, демонстрируя кто самодовольство, кто растерянность, представляют такие знакомы и взрослым жизненные ситуации – от комических до чрезвычайно драматичных. Бескорыстная дружба – и предательство... Стадная ненависть – и самоотверженное сострадание «изгою-одиночке»… Мгновения высокого порыва – и приступы малодушия… Кульминация спектакля – нужно совершить прыжок с высокой «башни» прямо на руки своих товарищей – трогает до слез. Ведь каждый из детей словно делает личностно-важный выбор – и кто-то «летит» самоотверженно, даже – вдохновенно, а кто-то так и не может на это решиться… Танц-спектакль для детей, по мнению Яны, «это, в первую очередь – их история. Очень важно не переступить грань доступных детям проблем и образов, хотя, конечно, они подчас не менее глубоки и серьезны, чем проблемы взрослых людей». И потому – замысел каждого спектакля рождается в совместном общении, нахождении «болевых точек», которые действительно волнуют юных исполнителей; а далее – у каждого ребенка есть возможность придумать и привнести что-то свое и в пластическое выражение спектакля.
Наталия Курюмова
Фестиваль «Арлекин» проводится при поддержке Министерства культуры РФ, Союза театральных деятелей РФ, Комитета по культуре Санкт-Петербурга, Санкт-Петербургского отделения СТД РФ, Благотворительного фонда «Арлекин».
1 Елена Тупысева – один из ведущих профессиональных топ-менеджеров р.с.т. В 2001 году стала соучредителем и директором Агентства театров танца «ЦЕХ» и Международного фестиваля театров танца «ЦЕХ» в Москве; в 2006 г. – инициатор создания независимой площадки «Актовый Зал», с 2012 г. – директорГБУК «Балет «Москва»» 2 Назовем наиболее известные, номинированные и получившие (некоторые даже не раз и не два) «Золотую Маску»: «Провинциальные танцы», «Эксцентрик-балет Сергея Смирнова», «Танц-театр» в Екатеринбурге; Челябинский муниципальный театр современного танца (или, в обиходе, «Пона-данс» – по имени художественного руководителя); «Пантера» в Казани; Пермский «Балет Евгения Панфилова»; «Балет Москва» (в составе которого две труппы – классическая и современного танца); возможно, самая молодая сейчас из таких – танцевальная труппа Воронежского Камерного театра. 3 Перформер, участник ярких международных проектов, один из первых российских практиков и преподавателей контактной импровизации; в начале карьеры – участник знаменитого «Театра пластической драмы» Гедрюса Мацкявичюса (1945-2000), а позже – не менее знаменитого физического «До-театра». 4 «Почти Внутренне Свободные Танцы» – независимая танцевальная компания, основанная в 1999 г. в Москве бывшими участниками «Класса экспрессивной пластики» Г. Абрамова (1932 – 2015). 5 Имеется в виду третья попытка радикального обновления форм танца и пластики; первая – с начала XX в. и до 1930-х была связана с интенсивным студийным движением; далее – с конца 1950-х-1970-х гг. принято вспоминать о расцвете пантомимы и пластического театра. 6 Хотя, как правило, дисциплина «современный танец» входит в федеральные предпрофессиональные образовательные программы как дисциплина вариативного блока или факультатив (в отличие от обязательных «классического танца», «народно-сценического танца». 7 Перечисление подобных инициатив – тема отдельной статьи, отметим несколько наиболее известных. Один из первых – Международный фестиваль современной хореографии «Айседора» в Красноярске педагога и хореографа Е.В. Слободчиковой в 2001 г. В 2012 г. возрождается в новом качестве, именно как фестиваль-конкурс современного танца «Новая Лиса» в г. Саранске. Более молодой, но уже активно заявивший о себе – Фестиваль современной хореографии «Точка» возник в Омске в 2013 г. на базе центра современной хореографии «нОга», возглавляемый Андреем и Ольгой Горобчуками. В 2013 свой детский фестиваль «Dance 4 Kids» учредил «Кэннон данс» – дом танца, созданный Вадимом и Натальей Каспаровыми еще в 1997 г. В рамках «КД», одной из наиболее мощных и системно работающих независимых инициатив в сфере современного танца, существует не только труппа с аналогичным названием, но целый конгломерат трупп, поддерживаемых Домом танца: школа; знаковый отечественный фестиваль «OpenLook» и еще ряд фестивалей и других инициатив, связанных с contemporary. Вполне логично, что восемь лет назад в этом контексте возникла «детская версия» OpenLook, миссия которого «вдохновить детей развиваться в contemporary dance, получив рекомендации от зарубежных хореографов». С 2014 года по инициативе танцовщиков и педагогов Е.В. Коротаевой и Д.Е. Кудряшова «набирает обороты» Всероссийский хореографический фестиваль-конкурс «Контур»: номинация «современный танец» здесь не единственная, но ключевая. В Чебоксарах действует «Свободное пространство», в Кирове – Zdвиг.
8 Николай Васильевич Огрызков (1954 – 2010) русский танцовщик, с 1973 г. – солист ГААНТ п/р И. Моисеева, хореограф и педагог, основатель одной из первых компаний современного танца в России «Свободный балет» (1990) и «Школы современной хореографии» (1991), первой профессиональной школы современного танца в России; организатор первого в России выездного семинара AmericanDanceFestival (1992 г., Москва), послужившего консолидации первых российских трупп современного танца, ставшего толчком к его активному развитию. Школа Огрызкова, выпустившая многих достойных танцовщиков и авторов, после получавших образование и выступавших во многих известных зарубежных академиях и труппах, существует по сей день. 9 Международный центр танца и перформанса ЦЕХ (ранее Агентство театров танца ЦЕХ) возник по инициативе А. Пепеляева, Т. Гордеевой и Е. Тупысевой в 2000 г.; с 2001 проводит Фестиваль театров танца и Летнюю школу; в 2006 г. открыл площадку Актовый зал, в 2011 – Школу танца. 10 «Домино» – независимый авторский танцевальный театр, победитель многих престижных международных (российских и зарубежных) фестивалей-конкурсов, а также студия, обеспечивающая, во-первых, начальный этап общей подготовки детей дошкольного возраста, и, во-вторых, этап подготовительный к поступлению в «юношеский» состав театра (есть еще и «взрослый», куда входят воспитанники.