Один из ярких символов сопротивления катастрофе и возрождения духа сегодня – театр Рузанны Мовсесян. О ее спектаклях рассказывает Елена Лебедева: «В последние годы театр Рузанны Мовсесян все внятнее отвечает на вопросы времени. И становится все нужнее. Жизнь как будто догоняет ее спектакли».
Российский театр сегодняшнего дня характеризуется не только гигантскими потерями, жалкими компромиссами и судорожными попытками что-то из уходящего удержать, сохранить.
Один из ярких символов сопротивления катастрофе и возрождения духа – театр Рузанны Мовсесян.
В последние годы режиссер много работает в независимых театрах и ставит спектакли о надежде и спасении. Рузанне присущ романтизм в широком смысле, то есть вера в человеческое в человеке.
Девочка росла в московской хрущовке, окружавшая ее реальность была будто из рассказов Людмилы Петрушевской. Но то – за порогом дома. В семье – «прозрачный колпак счастья и любви», как говорит сама Рузанна Мовсесян в одном из интервью. Он надежно защищал от внешнего неустроения.
Воспитать детей способными на счастье – важнейшее дело, – утверждает режиссер. Защищающая любовь должна простираться над каждым ребенком, как бы ни был сер и уныл мир вокруг. Или даже черен.
Училась и рисовала. Мечтала и считала звезды в небе. Выучилась даже на астронома – на физическом факультете Московского университета. Однако работать стала совсем в другой области – организовала детскую театральную студию «Летучий корабль» (1996-2000), бурлившую изобретательностью и смыслом.
Жизненное направление изменилось само собой. Рузанна Мовсесян поступила в Школу-студию МХАТ на режиссерский курс Камы Гинкаса.
Российский театр сегодняшнего дня характеризуется не только гигантскими потерями, жалкими компромиссами и судорожными попытками что-то из уходящего удержать, сохранить.
Один из ярких символов сопротивления катастрофе и возрождения духа – театр Рузанны Мовсесян.
В последние годы режиссер много работает в независимых театрах и ставит спектакли о надежде и спасении. Рузанне присущ романтизм в широком смысле, то есть вера в человеческое в человеке.
Девочка росла в московской хрущовке, окружавшая ее реальность была будто из рассказов Людмилы Петрушевской. Но то – за порогом дома. В семье – «прозрачный колпак счастья и любви», как говорит сама Рузанна Мовсесян в одном из интервью. Он надежно защищал от внешнего неустроения.
Воспитать детей способными на счастье – важнейшее дело, – утверждает режиссер. Защищающая любовь должна простираться над каждым ребенком, как бы ни был сер и уныл мир вокруг. Или даже черен.
Училась и рисовала. Мечтала и считала звезды в небе. Выучилась даже на астронома – на физическом факультете Московского университета. Однако работать стала совсем в другой области – организовала детскую театральную студию «Летучий корабль» (1996-2000), бурлившую изобретательностью и смыслом.
Жизненное направление изменилось само собой. Рузанна Мовсесян поступила в Школу-студию МХАТ на режиссерский курс Камы Гинкаса.
Второе студенчество. Участие в постановке эскизов по Шагалу, ставших потом фантастическим спектаклем «Сны изгнания». Прославившийся на всю Москву диплом в «Сатириконе». Это была «Дурочка» Лопе де Вега – о волшебной силе любви преобразующей человека. Кипящее нетерпение студентов Константина Райкина играть и самовыражаться на сцене в сочетании с увлеченностью молодого режиссера испанской драматургией и ее убежденностью в истинности главной идеи автора привели к великолепному успеху. (Позже, в 2013 г. Рузанна Мовсесян еще раз вернется к Лопе де Вега и поставит в театре «Et cetera» редко играемых «Валенсианских безумцев»).
А сразу после «Дурочки» наступила пауза. Пять лет взросления, строительства и осмысления собственной жизни. Только в 2010 г. Рузанна Мовсесян поставила сказку «Огниво» в Вологодском театре для детей и молодежи.
А в 2012 году – знаменательный спектакль «Леля и Минька» по Михаилу Зощенко в Российском молодежном театре.
Театр маркировал постановку 6+, и я свидетель: детишки смотрели с увлечением. На малую сцену РАМТа выходили сорокалетние дядя и тетя, Дмитрий Кривощапов и Анна Ковалёва, начинали вспоминать детство, пастилки с «елки» срывать, яблочко надкусывать, и незаметно для зрителей превращались в маленьких мальчика и девочку. А у Лели и Миньки – что ни день, то приключение.
А сразу после «Дурочки» наступила пауза. Пять лет взросления, строительства и осмысления собственной жизни. Только в 2010 г. Рузанна Мовсесян поставила сказку «Огниво» в Вологодском театре для детей и молодежи.
А в 2012 году – знаменательный спектакль «Леля и Минька» по Михаилу Зощенко в Российском молодежном театре.
Театр маркировал постановку 6+, и я свидетель: детишки смотрели с увлечением. На малую сцену РАМТа выходили сорокалетние дядя и тетя, Дмитрий Кривощапов и Анна Ковалёва, начинали вспоминать детство, пастилки с «елки» срывать, яблочко надкусывать, и незаметно для зрителей превращались в маленьких мальчика и девочку. А у Лели и Миньки – что ни день, то приключение.
Спектакль «Леля и Минька»
Но при этом взрослые на спектакле не то что не скучали, а погружались в серьезные размышления. О том взаимном непонимании, которое существует нередко между родителями и детьми и может сделать несчастными и тех, и других. У детей может остаться травмой на всю жизнь. О неизбывной несправедливости жизни. Отец в этом спектакле был представлен голосом, он являлся как карающий ветхозаветный бог, а отнюдь не как близкий человек. Сведущие зрители задумывались, кроме того, о судьбе автора этих биографических по сути дела рассказов.
В «Леле и Миньке» отчетливо проявилась важная черта почерка режиссера: она делает искрометный спектакль для детей, но изображает настоящую жизнь, полную драматизма, страданий, сильных чувств.
Она будет делать взрослый спектакль про ту самую непростую жизнь, и в нем будет светиться свойственная юности неубиваемая надежда на счастье. Поэтому все постановки Рузанны Мовсесян показаны к просмотру детям разного возраста.
В «Леле и Миньке» отчетливо проявилась важная черта почерка режиссера: она делает искрометный спектакль для детей, но изображает настоящую жизнь, полную драматизма, страданий, сильных чувств.
Она будет делать взрослый спектакль про ту самую непростую жизнь, и в нем будет светиться свойственная юности неубиваемая надежда на счастье. Поэтому все постановки Рузанны Мовсесян показаны к просмотру детям разного возраста.
Спектакль «С вечера до полудня»
Серьезный взрослый спектакль появился в 2014 году в Театре имени Пушкина.
«С вечера до полудня» по пьесе Виктора Розова – о советских временах по пьесе, написанной в советской эстетике. При этом жизни и вопросы, стоявшие перед героями, оказались, как ни странно, близки зрителям XXI века.
Рузанна полностью сняла фальшивый пафос «светлого будущего». Напротив, стало очевидно общее неблагополучие в мире, простирающемся за окном прекрасной высотки. Какая-то общая драма, на фоне которой высветились вечные темы: любовь, одиночество. Вперед выступил психологический сюжет. В результате оптимизм с советской подкладкой превратился в ту самую человеческую надежду. Она горела и согревала в спектакле в том числе и тех, кому развязка вроде бы не несла радости. И зрителей, конечно, тоже.
Спектакль имел успех, он оказался тем, что требовалось, и не случайно долго не сходил со сцены и не увядал.
А в 2016 году Рузанна Мовсесян поставила в РАМТе неувядающего «Кролика Эдварда» по повести Кейт ДиКамилло (перевод Ольги Варшавер; инсценировка – Рузанна Мовсесян).
Сначала зрелище поражает тем, насколько по-настоящему вложились его создатели в постановку для детей.
«С вечера до полудня» по пьесе Виктора Розова – о советских временах по пьесе, написанной в советской эстетике. При этом жизни и вопросы, стоявшие перед героями, оказались, как ни странно, близки зрителям XXI века.
Рузанна полностью сняла фальшивый пафос «светлого будущего». Напротив, стало очевидно общее неблагополучие в мире, простирающемся за окном прекрасной высотки. Какая-то общая драма, на фоне которой высветились вечные темы: любовь, одиночество. Вперед выступил психологический сюжет. В результате оптимизм с советской подкладкой превратился в ту самую человеческую надежду. Она горела и согревала в спектакле в том числе и тех, кому развязка вроде бы не несла радости. И зрителей, конечно, тоже.
Спектакль имел успех, он оказался тем, что требовалось, и не случайно долго не сходил со сцены и не увядал.
А в 2016 году Рузанна Мовсесян поставила в РАМТе неувядающего «Кролика Эдварда» по повести Кейт ДиКамилло (перевод Ольги Варшавер; инсценировка – Рузанна Мовсесян).
Сначала зрелище поражает тем, насколько по-настоящему вложились его создатели в постановку для детей.
Спектакль «Кролик Эдвард»
«Кролик Эдвард» – самый настоящий великолепный театр, подходящий любому зрителю. Спектакль сохраняется, к счастью, в репертуаре, оставаясь молодым и являя собой ярчайшее доказательство того, что Рузанна Мовсесян ставит для всех.
История приключений фарфорового кролика, предназначенная для детей, становится глубоким размышлением о жизни. Перед нами театральный роман воспитания. Классический не зря укоренившийся в культуре жанр.
Одно из самых точных решений режиссера, одна из главных радостей зрителей –трогательный ушастый Эдвард, созданный художником-кукольником Виктором Платоновым. Ростом – как раз с угловатого подростка, подвижный, будто живой, с очаровательной беззащитной мордочкой, Эдвард-кукла мгновенно покоряет все сердца и становится символом потребности в любви, о которой – вся эта история.
Но кукла – еще далеко не исчерпывает героя. Содержания, которыми наделяют игрушку люди, представляет актер в живом плане Андрей Лаптев.
И этот герой раздражает своей заносчивостью, фатоватостью, эгоизмом. Но вместе с тем вызывает острое сострадание, когда сталкивается со страшными людьми без сказки внутри, не умеющими любить.
Вот оно – определение зла по Рузанне Мовсесян.
Прекрасный юноша проходит свой путь взросления, путешествуя по миру действительных человеческих упований, радостей и настоящего горя. Его личность формируется, он обретает счастье любить и сопереживать. Приключения кролика выглядят по-настоящему значительными, от них просто захватывает дух.
Выстраивая многолюдный, сложный спектакль на огромной сцене РАМТа, Рузанна Мовсесян демонстрирует способность и умение организовать, увлечь за собой, побудить работать единым оркестром множество талантливых людей. Сотрудничество с художником-постановщиком Марией Утробиной началось с «Лели и Миньки», продолжилось в «С вечера до полудня» и здесь засверкало снова. Однако в создании нового феерического спектакля сработались замечательные художники, музыканты, наконец, артисты, направляемые одухотворенным и убедительным мастером-режиссером.
История приключений фарфорового кролика, предназначенная для детей, становится глубоким размышлением о жизни. Перед нами театральный роман воспитания. Классический не зря укоренившийся в культуре жанр.
Одно из самых точных решений режиссера, одна из главных радостей зрителей –трогательный ушастый Эдвард, созданный художником-кукольником Виктором Платоновым. Ростом – как раз с угловатого подростка, подвижный, будто живой, с очаровательной беззащитной мордочкой, Эдвард-кукла мгновенно покоряет все сердца и становится символом потребности в любви, о которой – вся эта история.
Но кукла – еще далеко не исчерпывает героя. Содержания, которыми наделяют игрушку люди, представляет актер в живом плане Андрей Лаптев.
И этот герой раздражает своей заносчивостью, фатоватостью, эгоизмом. Но вместе с тем вызывает острое сострадание, когда сталкивается со страшными людьми без сказки внутри, не умеющими любить.
Вот оно – определение зла по Рузанне Мовсесян.
Прекрасный юноша проходит свой путь взросления, путешествуя по миру действительных человеческих упований, радостей и настоящего горя. Его личность формируется, он обретает счастье любить и сопереживать. Приключения кролика выглядят по-настоящему значительными, от них просто захватывает дух.
Выстраивая многолюдный, сложный спектакль на огромной сцене РАМТа, Рузанна Мовсесян демонстрирует способность и умение организовать, увлечь за собой, побудить работать единым оркестром множество талантливых людей. Сотрудничество с художником-постановщиком Марией Утробиной началось с «Лели и Миньки», продолжилось в «С вечера до полудня» и здесь засверкало снова. Однако в создании нового феерического спектакля сработались замечательные художники, музыканты, наконец, артисты, направляемые одухотворенным и убедительным мастером-режиссером.
Рузанна Мовсесян и Мария Утробина
Не выходя за рамки традиционного сказочного представления со всеми его привычными атрибутами (подробные костюмы, яркие проработанные декорации и реквизит, конкретно разобранные роли), Рузанна Мовсесян и ее соратники творят остро современный спектакль. Действие несется вперед, как кино. Меняются техники изображения, фокусы и планы. Все именно так, как привыкли видеть на экранах нынешние дети.
И самое главное – режиссер точно улавливает важнейшую неудовлетворенную потребность времени (со времени премьеры ставшую еще более острой). Это тоска по эмоциональной содержательности жизни.
И верно ставит акценты.
Все шире распространяющаяся эмоциональная недостаточность и неразвитость – огромная проблема нашего общества (да и не только нашего). Это явление порождает аномию, размывает эмпатию, пестует бездушие. Так что тот факт, что на «Кролике Эдварде» в темноте зрительного зала публика всех возрастов пользуется возможностью открыто погружаться в сопереживание, – это более чем важное достижение. И свидетельство тому – непреходящая любовь зрителей к спектаклю.
И самое главное – режиссер точно улавливает важнейшую неудовлетворенную потребность времени (со времени премьеры ставшую еще более острой). Это тоска по эмоциональной содержательности жизни.
И верно ставит акценты.
Все шире распространяющаяся эмоциональная недостаточность и неразвитость – огромная проблема нашего общества (да и не только нашего). Это явление порождает аномию, размывает эмпатию, пестует бездушие. Так что тот факт, что на «Кролике Эдварде» в темноте зрительного зала публика всех возрастов пользуется возможностью открыто погружаться в сопереживание, – это более чем важное достижение. И свидетельство тому – непреходящая любовь зрителей к спектаклю.
Спектакль «Манюня»
Премьера «Манюни» по повести Наринэ Абгарян прошла в РАМТе в 2019 году. Рузанна Мовсесян снова сама сочинили инсценировку и снова пригласила к сотрудничеству художника Марию Утробину. И снова получился многолюдный подробный и яркий спектакль на два с половиной часа.
Ностальгия по «счастливому советскому детству» в симпатичной истории дружбы двух маленьких девочек Наринэ и Манюни в спектакле немного подрастворилась. Осталась сама прекрасная дружба. И еще печальная и ироничная тоска по культурным корням… Сюжет стал более универсальным и современным.
Рузанна Мовсесян с Марией Утробиной умеют, прикинувшись наивными, подчеркнуть незамысловатый натурализм. Актрисы РАМТа Анна Дворжецкая, Анна Ковалёва, Марианна Ильина, Полина Лашкевич играют второклассниц в традиции хорошего тюзовского спектакля времен моей юности…
Однако и они, и взрослые персонажи, и конкретная визуальная картинка не воспринимаются архаикой или неизбежной чертой детского театра.
Разговор о людях, о жизни ведется всерьез. Действие вроде бы органично вписано в конкретную эпоху. Однако время на наших глазах начинает расширяться.
Во-первых, в глубину традиции. Истоки и память армянской и еврейской семей представляют огромные, с улыбкой выполненные портреты предков Наринэ и Манюни. Дядя Сурен Олега Зимы и Тетя Мариам Татьяны Веселкиной – герои, будто выступающие из народной сказки и скрывающиеся в ней…
Во-вторых, театру требуется выйти за границы текста и за пределы реалистического повествования. Элементы фантасмагории оказываются весьма уместными в эмоционально перенасыщенной истории.
Ностальгия по «счастливому советскому детству» в симпатичной истории дружбы двух маленьких девочек Наринэ и Манюни в спектакле немного подрастворилась. Осталась сама прекрасная дружба. И еще печальная и ироничная тоска по культурным корням… Сюжет стал более универсальным и современным.
Рузанна Мовсесян с Марией Утробиной умеют, прикинувшись наивными, подчеркнуть незамысловатый натурализм. Актрисы РАМТа Анна Дворжецкая, Анна Ковалёва, Марианна Ильина, Полина Лашкевич играют второклассниц в традиции хорошего тюзовского спектакля времен моей юности…
Однако и они, и взрослые персонажи, и конкретная визуальная картинка не воспринимаются архаикой или неизбежной чертой детского театра.
Разговор о людях, о жизни ведется всерьез. Действие вроде бы органично вписано в конкретную эпоху. Однако время на наших глазах начинает расширяться.
Во-первых, в глубину традиции. Истоки и память армянской и еврейской семей представляют огромные, с улыбкой выполненные портреты предков Наринэ и Манюни. Дядя Сурен Олега Зимы и Тетя Мариам Татьяны Веселкиной – герои, будто выступающие из народной сказки и скрывающиеся в ней…
Во-вторых, театру требуется выйти за границы текста и за пределы реалистического повествования. Элементы фантасмагории оказываются весьма уместными в эмоционально перенасыщенной истории.
Появляется приснопамятное архетипическое «Армянское радио». Персонифицированное в актерах, оно, как положено, хохмит и скоморошничает, наблюдает и проницательно судит… Но еще и участвует, сочувствует, помогает… Оно находится где-то внутри мира героев истории и имеет полные основания комментировать и вышучивать происходящее, подобно маскам в комедии дель’арте.
И есть еще один бурлескный персонаж – покоряющий зрителей «армянский белый медведь», перемещающий такую конкретную, жизненную историю в пространство мифологического сна, прекрасного воспоминания..
Таким образом, выходит представление для детей 12+ о жизни во всей ее полноте – с земными страстями, проблемами, ошибками и с ее глубоким сказочным смыслом. Для семейного просмотра в самом прямом смысле слова. И взрослым и детям есть, что друг другу объяснить.
И есть еще один бурлескный персонаж – покоряющий зрителей «армянский белый медведь», перемещающий такую конкретную, жизненную историю в пространство мифологического сна, прекрасного воспоминания..
Таким образом, выходит представление для детей 12+ о жизни во всей ее полноте – с земными страстями, проблемами, ошибками и с ее глубоким сказочным смыслом. Для семейного просмотра в самом прямом смысле слова. И взрослым и детям есть, что друг другу объяснить.
Спектакль «Ромео и Джульетта»
Спектакль «Ромео и Джульетта» в петербургском театре «Открытое пространство» впервые был показан публике 12 мая 2022 года. Самое время было поговорить о любви и о насилии. И о цене свободы.
Ни на что не похожий спектакль по самой репертуарной пьесе не сходящего со сцены Шекспира. «Нарисованный театр», как уточнили в программке авторы (художник – Мария Утробина). По-моему, получился театр синтетический.
Артисты в живом плане перевоплощаются в персонажей трагедии. Лица молодых Монтекки и Капулетти закрыты масками вроде застывших головок в комиксах, они показываются лишь иногда (например, когда Тибальт демонстрирует ярость). В то же время фигуры артистов могут прятаться за нарисованными ростовыми изображениями героев.
Старшие участники трагедии (и еще Парис, который становится персонажем комическим) из-за «щитов» вовсе не появляются. Когда герою надо переменить направление движения, актер оборачивает его вокруг себя и просовывает в отверстие другую руку. Изобретательно переосмысливается и обновляется традиция театра тантамарески. Яркие многоцветные визуальные образы героев выходят подвижными и забавными. Они придают рисунку спектакля ироничную балаганность, делают его близким площадному представлению, напоминают о театре «Глобус». В тексте высвечиваются элементы фарса. Все первое действие зрители смеются.
Однако фабула двигается вперед, нарисованные персонажи темнеют… Огромные черные фигуры «близких» нависают над маленькой Джульеттой, давят ее и губят.
Кроме шекспировских персонажей, на сцену выведены черные птицы, вороны, напоминающие образ чумного доктора. Они вьются над миром Монтекки и Капулетти, символизируя непримиримую вражду. А потом зловещая ворона приходит к Ромео, как образ смерти. Она соединяет в себе по сюжету слугу Бальтазара и монаха брата Джованни. На месте случайного стечения обстоятельств в этом спектакле оказывается коварный замысел… И тем подчеркивается враждебность агрессивного, переполненного ненавистью мира юной любви.
Заглавные персонажи выступают в трех разных обликах: артистов Марии Сафоновой (Джульетта – хрупкая растерянная современная девочка) и Максима Смирнова; их масок из комикса, меняющихся от детской беззаботности к тревоге и горю; и маленьких полупрозрачных кукол. Восприятие динамично переключается с нарисованного на живое, фокус меняется с большого настоящего на крохотное символическое.
Пока герои являют миру свою внешнюю оболочку и мы смотрим на них глазами окружающих – перед нами маски. Когда обнажаются чувства – маски сбрасываются. Хрупкие кукольные фигурки обозначат романтическую поэтику вечной истории.
Эмоционально насыщенное, бурлескное, оригинальное зрелище, справедливо маркированное 10+ неизбежно оказывается универсальным. Шекспировская история о том, что мир, построенный на ненависти и насилии, губит свое будущее, кажется, с каждым днем становится все актуальнее.
Творцы не приемлют насилия и бесчеловечности и утверждает надежду поэтичным светлым финалом.
Ни на что не похожий спектакль по самой репертуарной пьесе не сходящего со сцены Шекспира. «Нарисованный театр», как уточнили в программке авторы (художник – Мария Утробина). По-моему, получился театр синтетический.
Артисты в живом плане перевоплощаются в персонажей трагедии. Лица молодых Монтекки и Капулетти закрыты масками вроде застывших головок в комиксах, они показываются лишь иногда (например, когда Тибальт демонстрирует ярость). В то же время фигуры артистов могут прятаться за нарисованными ростовыми изображениями героев.
Старшие участники трагедии (и еще Парис, который становится персонажем комическим) из-за «щитов» вовсе не появляются. Когда герою надо переменить направление движения, актер оборачивает его вокруг себя и просовывает в отверстие другую руку. Изобретательно переосмысливается и обновляется традиция театра тантамарески. Яркие многоцветные визуальные образы героев выходят подвижными и забавными. Они придают рисунку спектакля ироничную балаганность, делают его близким площадному представлению, напоминают о театре «Глобус». В тексте высвечиваются элементы фарса. Все первое действие зрители смеются.
Однако фабула двигается вперед, нарисованные персонажи темнеют… Огромные черные фигуры «близких» нависают над маленькой Джульеттой, давят ее и губят.
Кроме шекспировских персонажей, на сцену выведены черные птицы, вороны, напоминающие образ чумного доктора. Они вьются над миром Монтекки и Капулетти, символизируя непримиримую вражду. А потом зловещая ворона приходит к Ромео, как образ смерти. Она соединяет в себе по сюжету слугу Бальтазара и монаха брата Джованни. На месте случайного стечения обстоятельств в этом спектакле оказывается коварный замысел… И тем подчеркивается враждебность агрессивного, переполненного ненавистью мира юной любви.
Заглавные персонажи выступают в трех разных обликах: артистов Марии Сафоновой (Джульетта – хрупкая растерянная современная девочка) и Максима Смирнова; их масок из комикса, меняющихся от детской беззаботности к тревоге и горю; и маленьких полупрозрачных кукол. Восприятие динамично переключается с нарисованного на живое, фокус меняется с большого настоящего на крохотное символическое.
Пока герои являют миру свою внешнюю оболочку и мы смотрим на них глазами окружающих – перед нами маски. Когда обнажаются чувства – маски сбрасываются. Хрупкие кукольные фигурки обозначат романтическую поэтику вечной истории.
Эмоционально насыщенное, бурлескное, оригинальное зрелище, справедливо маркированное 10+ неизбежно оказывается универсальным. Шекспировская история о том, что мир, построенный на ненависти и насилии, губит свое будущее, кажется, с каждым днем становится все актуальнее.
Творцы не приемлют насилия и бесчеловечности и утверждает надежду поэтичным светлым финалом.
Спектакль «Сказки Пушкина»
Да, в последние годы театр Рузанны Мовсесян все внятнее отвечает на вопросы времени. И становится все нужнее. Жизнь как будто догоняет ее спектакли.
Под новый 2023 года в независимом московском Пространстве «Внутри» состоялась премьера «Сказок Пушкина».
У спектакля – уникальная история. Он родился из эскизов студенток-художниц Школы-студии МХАТ, которым педагоги – Мария Утробина и Рузанна Мовсесян задали придумать визуальные образы пушкинских шедевров. А потом Рузанна попросила пятерых актрис РАМТа подыграть девушкам на экзамене. Нелли Уварова, Анна Ковалёва, Татьяна Весёлкина, Дарья Семёнова и Татьяна Матюхова театрализовали Пушкина с помощью получившегося реквизита. Вышло настолько ярко, что родилась идея спектакля. Ее с удовольствием подхватило Пространство «Внутри» со свойственным его команде чутьем на театральные изюмины.
Четыре сказки соединили в концептуальное и сценическое целое. Действие развернули к залу; оно приобрело сквозную динамику. Сценография и реквизит стали гораздо выпуклее, ярче. Видна, конечно, рука мастера, Марии Утробиной. За пианино сбоку сцены села нежная и виртуозная пианистка Маша Кальянова, обладающая к тому же чувством музыкального юмора.
Сказки предстали своего рода передвижным Музеем изобразительных искусств. Сюжет о рыбаке и рыбке разыгран будто в японском зале; о мертвой царевне – в древнеегипетском; «Царь Салтан» – в греческом; «Золотой петушок» – в римском. Такой неподражаемый театральный балаган, неожиданный для публики; дерзкий бурлеск.
Сказки Пушкина мы все впитали, научаясь говорить на русском языке. И вдруг наш поэт с непостижимой легкостью и естественностью поскакал по пространствам древних основополагающих культур.
Спектакль подчеркнул всеобщность сказочных историй. Мотивы бродят с места на место, из эпохи в эпоху. Где только ни рассказывали и про рыбку, и про богатырей… Поэты присваивали их и пересочиняли по-своему на разных языках. Наш Пушкин – в свою очередь. Благодаря ему они стали русскими, однако не перестали быть общечеловеческими.
Так что «Сказки Пушкина» оказываются в самом центре нынешней полемики о русской культуре. И высказываются на эту тему точно и достойно.
Пушкин предстает таким, каким не бывал еще никогда.
«Мероприятие», посвященное «нашему всему», ведет в спектакле некая распорядительница, методистка или училка, навязывающая официозный пафос. Нелли Уварова блестяще вышучивает глупый экстаз, навязшие пошлости и штампы. Актрисы комически интерпретируют стихи Пушкина под вроде бы не сочетающиеся с ними советские мелодии. А потом еще «Ай да Пушкин, сукин сын!» – под «Аллилуйя» Генделя. Зал хохочет.
Ощущение, что неуемный Пушкин удрал от тартюфствующих бюрократов и бюрократок и, резвясь, фамильярно заскочил в нашу жизнь. Памятник ожил и вырвался на свободу.
Да, зрители смеются на протяжении трех сказок. Но после фонтанирующего фантазией «Царя Салтана» Дарьи Семеновой тональность резко меняется. Финальная фраза будто застывает в воздухе.
«Все мы там были»… И вслед за ней Нелли Уварова тихо и печально читает:
– Было время, процветала в мире наша сторона…
После текста «Песни Мери» звучит баллада «Жил на свете рыцарь бедный…» на мотив «По долинам и по взгорьям…». Сбоку появляется Питерская Мадонна Петрова-Водкина. Проскачет рыцарь на красном коне и убаюкает его как младенца Пречистая Дева…
Вот и продернута нитка от Пушкина к нам через весь страшный ХХ век…
И начинается «Сказка о золотом петушке». Красные копыта на зеленой траве и «золотая», будто имперская интонация образа шемаханской царицы, придуманные студенткой Аней Смертиной. Мастерский гротеск в исполнении Татьяны Матюховой. История про агрессивный произвол, навязывание грубой силы, жадность, беспредельный эгоизм и недоговороспособность. «Сказка – ложь, да в ней намек».
Пушкинский спектакль, идущий в Пространстве «Внутри» – один из самых прекрасных и самых нужных сейчас в Москве.
Под новый 2023 года в независимом московском Пространстве «Внутри» состоялась премьера «Сказок Пушкина».
У спектакля – уникальная история. Он родился из эскизов студенток-художниц Школы-студии МХАТ, которым педагоги – Мария Утробина и Рузанна Мовсесян задали придумать визуальные образы пушкинских шедевров. А потом Рузанна попросила пятерых актрис РАМТа подыграть девушкам на экзамене. Нелли Уварова, Анна Ковалёва, Татьяна Весёлкина, Дарья Семёнова и Татьяна Матюхова театрализовали Пушкина с помощью получившегося реквизита. Вышло настолько ярко, что родилась идея спектакля. Ее с удовольствием подхватило Пространство «Внутри» со свойственным его команде чутьем на театральные изюмины.
Четыре сказки соединили в концептуальное и сценическое целое. Действие развернули к залу; оно приобрело сквозную динамику. Сценография и реквизит стали гораздо выпуклее, ярче. Видна, конечно, рука мастера, Марии Утробиной. За пианино сбоку сцены села нежная и виртуозная пианистка Маша Кальянова, обладающая к тому же чувством музыкального юмора.
Сказки предстали своего рода передвижным Музеем изобразительных искусств. Сюжет о рыбаке и рыбке разыгран будто в японском зале; о мертвой царевне – в древнеегипетском; «Царь Салтан» – в греческом; «Золотой петушок» – в римском. Такой неподражаемый театральный балаган, неожиданный для публики; дерзкий бурлеск.
Сказки Пушкина мы все впитали, научаясь говорить на русском языке. И вдруг наш поэт с непостижимой легкостью и естественностью поскакал по пространствам древних основополагающих культур.
Спектакль подчеркнул всеобщность сказочных историй. Мотивы бродят с места на место, из эпохи в эпоху. Где только ни рассказывали и про рыбку, и про богатырей… Поэты присваивали их и пересочиняли по-своему на разных языках. Наш Пушкин – в свою очередь. Благодаря ему они стали русскими, однако не перестали быть общечеловеческими.
Так что «Сказки Пушкина» оказываются в самом центре нынешней полемики о русской культуре. И высказываются на эту тему точно и достойно.
Пушкин предстает таким, каким не бывал еще никогда.
«Мероприятие», посвященное «нашему всему», ведет в спектакле некая распорядительница, методистка или училка, навязывающая официозный пафос. Нелли Уварова блестяще вышучивает глупый экстаз, навязшие пошлости и штампы. Актрисы комически интерпретируют стихи Пушкина под вроде бы не сочетающиеся с ними советские мелодии. А потом еще «Ай да Пушкин, сукин сын!» – под «Аллилуйя» Генделя. Зал хохочет.
Ощущение, что неуемный Пушкин удрал от тартюфствующих бюрократов и бюрократок и, резвясь, фамильярно заскочил в нашу жизнь. Памятник ожил и вырвался на свободу.
Да, зрители смеются на протяжении трех сказок. Но после фонтанирующего фантазией «Царя Салтана» Дарьи Семеновой тональность резко меняется. Финальная фраза будто застывает в воздухе.
«Все мы там были»… И вслед за ней Нелли Уварова тихо и печально читает:
– Было время, процветала в мире наша сторона…
После текста «Песни Мери» звучит баллада «Жил на свете рыцарь бедный…» на мотив «По долинам и по взгорьям…». Сбоку появляется Питерская Мадонна Петрова-Водкина. Проскачет рыцарь на красном коне и убаюкает его как младенца Пречистая Дева…
Вот и продернута нитка от Пушкина к нам через весь страшный ХХ век…
И начинается «Сказка о золотом петушке». Красные копыта на зеленой траве и «золотая», будто имперская интонация образа шемаханской царицы, придуманные студенткой Аней Смертиной. Мастерский гротеск в исполнении Татьяны Матюховой. История про агрессивный произвол, навязывание грубой силы, жадность, беспредельный эгоизм и недоговороспособность. «Сказка – ложь, да в ней намек».
Пушкинский спектакль, идущий в Пространстве «Внутри» – один из самых прекрасных и самых нужных сейчас в Москве.
Спектакль «Русалочка»
Последние по времени два спектакля Рузанны Мовсесян сходятся в моем сознании как две половинки целого, как две вариации на одну тему.
Черная и белая. Спектакль «Черное пальто» (апрель 2023 г.) по рассказам Людмилы Петрушевской и «Русалочка» (декабрь 2023 г.) по сказке Андерсена. Оба они – камерные. Один в Пространстве «Внутри». Второй на малой сцене МТЮЗа.
Актрисы в черном и в белом играют героинь и всех, кто их окружает, и одновременно рассказывают собственные истории от третьего лица.
В черной перед нами мрачная картинка общества, утратившего способность сострадания и любви. В белой – мертвенное благоденствие русалок.
И там и там – не стесняющаяся быть красивой, мелодичной и безудержно романтичной музыка Давида Мовсесяна не сопровождает, а становится важным персонажем. Она завершает повествование, и поет о надежде.
Оба спектакля – терапевтичны и спасительны: для подростков и для взрослых.
Рассказы «Гигиена» и «Черное пальто» написаны соответственно в середине 70-х и в 90-е годы. Восходят к родственным абсурду страшилкам, которые младшие подростки рассказывают в темноте палат детских лагерей, больниц, санаториев… «Страшилки» Петрушевской, разумеется, несравнимо более стильны, полетны, изобретательны в деталях.
В «Гигиене» город настигает смертоносная эпидемия, все сидят в изоляции и вымирают. И вопреки кажущемуся пророчеству, этот образ – метафора. Жители того страшного города гибнут оттого, что не выдерживают испытания на человечность. По ночам обыватели рыщут еду, убивая друг друга… И в семье – примерно то же самое.
Автор пророчествует о нежизнеспособности общества и вскрывает ее причины. Бог в очередной раз отворачивается от своих оскотинившихся созданий.
Выживают, впрочем, запертая в одиночестве маленькая девочка и кошка. Петрушевская сознательно или по наитию использует архетип ребенка: в нем будущее, и надежда есть пока он жив.
В спектакле три актрисы – сама Рузанна Мовсесян и ее любимые Дарья Семёнова и Нелли Уварова. На всех стильные черные пальто с капюшонами – из второго рассказа. Кроме актрис – музыканты Мария Кальянова и Давид Мовсесян.
Черная и белая. Спектакль «Черное пальто» (апрель 2023 г.) по рассказам Людмилы Петрушевской и «Русалочка» (декабрь 2023 г.) по сказке Андерсена. Оба они – камерные. Один в Пространстве «Внутри». Второй на малой сцене МТЮЗа.
Актрисы в черном и в белом играют героинь и всех, кто их окружает, и одновременно рассказывают собственные истории от третьего лица.
В черной перед нами мрачная картинка общества, утратившего способность сострадания и любви. В белой – мертвенное благоденствие русалок.
И там и там – не стесняющаяся быть красивой, мелодичной и безудержно романтичной музыка Давида Мовсесяна не сопровождает, а становится важным персонажем. Она завершает повествование, и поет о надежде.
Оба спектакля – терапевтичны и спасительны: для подростков и для взрослых.
Рассказы «Гигиена» и «Черное пальто» написаны соответственно в середине 70-х и в 90-е годы. Восходят к родственным абсурду страшилкам, которые младшие подростки рассказывают в темноте палат детских лагерей, больниц, санаториев… «Страшилки» Петрушевской, разумеется, несравнимо более стильны, полетны, изобретательны в деталях.
В «Гигиене» город настигает смертоносная эпидемия, все сидят в изоляции и вымирают. И вопреки кажущемуся пророчеству, этот образ – метафора. Жители того страшного города гибнут оттого, что не выдерживают испытания на человечность. По ночам обыватели рыщут еду, убивая друг друга… И в семье – примерно то же самое.
Автор пророчествует о нежизнеспособности общества и вскрывает ее причины. Бог в очередной раз отворачивается от своих оскотинившихся созданий.
Выживают, впрочем, запертая в одиночестве маленькая девочка и кошка. Петрушевская сознательно или по наитию использует архетип ребенка: в нем будущее, и надежда есть пока он жив.
В спектакле три актрисы – сама Рузанна Мовсесян и ее любимые Дарья Семёнова и Нелли Уварова. На всех стильные черные пальто с капюшонами – из второго рассказа. Кроме актрис – музыканты Мария Кальянова и Давид Мовсесян.
Спектакль «Русалочка»
Режиссер так точно скомпоновала рассказы, что они выглядят двумя главами одного сюжета.
Первый – о тяжелом недуге социума.
Второй – о тупике, в который жизнь может завести индивида. Об экзистенциальной хрупкости человека, отчаянии, депрессии, о психическом механизме самоубийства. «Черное пальто» – рассказ про блуждание отчаявшейся души между жизнью и смертью, про встречу ее с другой такой же. И про то, как они спасают друг друга.
Второй рассказ, разумеется, тесно связан с первым. Страшный опустевший город там, кажется, тот же самый… Бог однако подумал-подумал и решил на этот раз послать кого-то неведомого, и тот потянулся к погибающему человеку мелодией… Композитору Давиду Мовсесяну с его скрипкой фактически отводится роль духовной сущности, которую ни в коем случае нельзя утрачивать человеку. Ход – по лезвию ножа, очень рискованный. Однако в данном случае – сработало. Сказался театральный вкус, чувство меры, сценического равновесия.
Белая сказка о Русалочке выглядит сегодня открытым романтическим протестом одновременно и против толстокожего равнодушия, тупого жлобства, и против надрывного уныния. Раскрыться ему навстречу, непросто. Тем более, что фабула интерпретируется поэтически. Принц не воплотится в артисте, а останется прекрасным символом любви.
Настроение – нежное и светлое. Театральная изобретательность брызжет фонтаном. Забавный выговор русалочьей бабушкой (Екатерина Александрушкина) человеческих слов; картины первых путешествий юных русалок на поверхность моря; утрата Русалочкой прелестного голоса, который забирает ведьма; растворение ее в воздухе – спектакль стоило бы смотреть ради одних только этих чудесных театральных штучек.
Рузанна Мовсесян снова работала с Марией Утробиной, и художник создала картинку, от которой глаз не оторвать.
Белое пространство, изящные белые девушки. Лаконичное светлое морское дно: зеленоватая волна на белом фоне, несколько ракушек переливающихся теплом. Русалочий дворец и сад – символические игрушечные постройки из кристаллов, жемчугов, цветных камушков. Стильный девичий мир секретиков…
Уютно обустроенный на много-много лет мирок, в котором заботливая самоуверенная бабушка оберегает безупречное благополучие сестричек-русалочек (Алла Онофер, Арина Борисова, Полина Кугушева). Полных жизни, умных, ироничных, жаждущих впечатлений красавиц. И притом избалованных, холодных, будто лишенных эмпатии. Многие юные (да и не только юные) зрители легко могут узнать в них себя.
Старшие сестры так и проскучают триста лет в филистерской русалочьей обыденности, останутся эгоистичными аномичными созданиями. Не так уж трудно им взять у ведьмы нож и отнести сестре, чтоб убила человека. Они жмутся друг к другу, побаиваются драмы, к которой прикоснулись, но не смущаются тем, что предлагают.
А с младшей русалкой что-то не так. Оказывается, что садик, и жемчуг, и камушки и довольство в конечном счете – не то. Идет трудный поиск с отнюдь не гарантированным исходом. Героиня проходит путь становления.
И любящая бабушка обернется неумолимой ведьмой, и испытания будут жестоки и безжалостны. И никакого хэппи-энда: в конце – страшный проигрыш. Не может победить маленькая слабенькая Русалочка с ее не замеченными жертвами.
Человек – мы же думаем – бессилен перед довлеющими обстоятельствами.
Однако в конце концов оказывается, что только ее, Русалочки, путь – имеет смысл. И, как и черной сказке, скрипка композитора Давида Мовсесян возвещает надежду – на спасительное проявление человеческого в людях. Сострадания, любви, поддержки. Ничего нет другого, что могло бы удержать человека или людей, стоящих на краю пропасти.
Я пересматриваю иногда спектакли Рузанны Мовсесян. И все время жду нового.
Первый – о тяжелом недуге социума.
Второй – о тупике, в который жизнь может завести индивида. Об экзистенциальной хрупкости человека, отчаянии, депрессии, о психическом механизме самоубийства. «Черное пальто» – рассказ про блуждание отчаявшейся души между жизнью и смертью, про встречу ее с другой такой же. И про то, как они спасают друг друга.
Второй рассказ, разумеется, тесно связан с первым. Страшный опустевший город там, кажется, тот же самый… Бог однако подумал-подумал и решил на этот раз послать кого-то неведомого, и тот потянулся к погибающему человеку мелодией… Композитору Давиду Мовсесяну с его скрипкой фактически отводится роль духовной сущности, которую ни в коем случае нельзя утрачивать человеку. Ход – по лезвию ножа, очень рискованный. Однако в данном случае – сработало. Сказался театральный вкус, чувство меры, сценического равновесия.
Белая сказка о Русалочке выглядит сегодня открытым романтическим протестом одновременно и против толстокожего равнодушия, тупого жлобства, и против надрывного уныния. Раскрыться ему навстречу, непросто. Тем более, что фабула интерпретируется поэтически. Принц не воплотится в артисте, а останется прекрасным символом любви.
Настроение – нежное и светлое. Театральная изобретательность брызжет фонтаном. Забавный выговор русалочьей бабушкой (Екатерина Александрушкина) человеческих слов; картины первых путешествий юных русалок на поверхность моря; утрата Русалочкой прелестного голоса, который забирает ведьма; растворение ее в воздухе – спектакль стоило бы смотреть ради одних только этих чудесных театральных штучек.
Рузанна Мовсесян снова работала с Марией Утробиной, и художник создала картинку, от которой глаз не оторвать.
Белое пространство, изящные белые девушки. Лаконичное светлое морское дно: зеленоватая волна на белом фоне, несколько ракушек переливающихся теплом. Русалочий дворец и сад – символические игрушечные постройки из кристаллов, жемчугов, цветных камушков. Стильный девичий мир секретиков…
Уютно обустроенный на много-много лет мирок, в котором заботливая самоуверенная бабушка оберегает безупречное благополучие сестричек-русалочек (Алла Онофер, Арина Борисова, Полина Кугушева). Полных жизни, умных, ироничных, жаждущих впечатлений красавиц. И притом избалованных, холодных, будто лишенных эмпатии. Многие юные (да и не только юные) зрители легко могут узнать в них себя.
Старшие сестры так и проскучают триста лет в филистерской русалочьей обыденности, останутся эгоистичными аномичными созданиями. Не так уж трудно им взять у ведьмы нож и отнести сестре, чтоб убила человека. Они жмутся друг к другу, побаиваются драмы, к которой прикоснулись, но не смущаются тем, что предлагают.
А с младшей русалкой что-то не так. Оказывается, что садик, и жемчуг, и камушки и довольство в конечном счете – не то. Идет трудный поиск с отнюдь не гарантированным исходом. Героиня проходит путь становления.
И любящая бабушка обернется неумолимой ведьмой, и испытания будут жестоки и безжалостны. И никакого хэппи-энда: в конце – страшный проигрыш. Не может победить маленькая слабенькая Русалочка с ее не замеченными жертвами.
Человек – мы же думаем – бессилен перед довлеющими обстоятельствами.
Однако в конце концов оказывается, что только ее, Русалочки, путь – имеет смысл. И, как и черной сказке, скрипка композитора Давида Мовсесян возвещает надежду – на спасительное проявление человеческого в людях. Сострадания, любви, поддержки. Ничего нет другого, что могло бы удержать человека или людей, стоящих на краю пропасти.
Я пересматриваю иногда спектакли Рузанны Мовсесян. И все время жду нового.