Недоросль: До недавнего времени вы занимались исследовательскими работами с городскими пространствами, ставили взрослые спектакли. Сейчас вы пришли к театру для детей. Это движение души, времени или что-то еще?
Чижов: Это не один путь, а несколько троп, которые привели меня к детскому театру. У меня родилась дочь. И от этого я повернулся к себе маленькому, через удивление дочери, через вспоминание себя. Мне стала интересна наивная притчевая драматургия, как, например, «Пакетик, который хотел быть нужным» Гули Насыровой, который я поставил в инклюзивном проекте «Разговоры». Другая тропа – детская литература. Я стал читать книги для детей, и мне очень понравились их простота и глубина. Например, книжка Астрид Линдгрен «Пеппи Длинныйчулок», которую я пропустил в детстве, а при чтении дочери она привела меня в восторг. Ульф Старк для меня очень важный автор, его книжки «Беглецы» или «Маленький Старк». Он из своих жизненных сюжетов берет истории, делая их нежными, хрупкими и человечными. Это мне близко – работать со своим прошлым, со своей личной историей.
Еще одна тропа – как раз мой проект «Место», где мы с драматургами Ксюшей Савельевой и Элиной Петровой разрабатываем инструментами театра тему прошлого, узнавания себя через место, которое тебя сформировало. Через какое-то время этот интерес трансформировался в интерес к себе как к месту историй, как к сумке или сундучку с историями, из которых ты сложился. Схлопнулось: появление в моей жизни дочери и создание проекта «Место». Детство – это то, что важно помнить. Чтобы оно не лежало на глубине рюкзака или в самом последнем ящике стола, в который никогда не смотришь, а только знаешь, что там какое-то темное забытое место. Детство классно носить с собой во внутреннем кармашке пиджака.
Недоросль: Если из детских спектаклей подрасти до подростковых и попробовать понять, почему именно теперь, на этом витке времени, у вас и ваших коллег возник такой острый интерес к подростковому возрасту, к материалу, соответствующему этому возрасту? Стали появляться какие-то внятные и интересные истории для подростков и их родителей, и они готовы идти в театр и смотреть их. Как так вышло, что мы все стали готовы это принимать и воспринимать именно сейчас?
Чижов: Подростковый театр – это обращение внутрь себя, к внутреннему своему подростку. Пытаясь осмыслить, почему модель взрослого такая пресная? Как запахи теряешь при коронавирусе, вроде все есть, но вкуса не чувствуешь. Я говорю про свой собственный опыт, про взгляд на своих уставших родителей. При этом они очень много для нас с сестрой делали. Но вот этот вид папы, который приходит в перерыве на обед домой, смотрит молча в окно, не разговаривает... Думаешь: я так не хочу. А как хочу – я пока не знаю. У нас в проекте «Место» есть такая документальная пьеса «Письма к родителям», в ней мы отталкивались от конфликтного желания «не так, как у родителей». Может быть, этот интерес к подростковому театру – это еще и такая возможность заново прожить свой собственный переходный возраст, период сепарации, и сделать для себя выводы, которые помогут чувствовать жизнь глубже, тоньше.
Недоросль: У вас ведь еще была такая история: вы собирали письма подростков…
Чижов: Нет, это были письма, которые взрослые люди написали своим родителям, но такие, которые никогда не отправишь. Изначальный импульс создания документальной пьесы «Письма к родителям» и сбора материала к ней – это Кафка и его «Письмо к отцу», большое-большое письмо, которое он тоже так и не отправил. Такие письма во многом связаны с подростковым возрастом, потому что это такая зона отчуждения от родителей, зона внутренних разборок. Там много боли и много любви. Это очень важный для нашего проекта текст, который, я надеюсь, еще найдет воплощение. У нас уже были читки, но спектакля пока не случилось.
Недоросль: Этот опыт с письмами и с чтением их повлиял как-то на восприятие и на постановку Астрид Линдгрен? И тут, и там – эпистолярий.
Чижов: Для меня их связывает не эпистолярный жанр, а документальность. И тема сопротивления родительскому насилию.
Недоросль: Если вернуться к Астрид и к Саре, их история – история дружбы и переписки, она для вас про что?
Чижов: Она про значимого взрослого, про того, кто рядом, кто поддержит. Про опору для человека в сложном возрасте. Потому что в этот момент теряешь все ориентиры. Конечно, поддержка необходима.
Недоросль: Когда я смотрела этот спектакль, меня по-хорошему сбила и ошарашила мысль о том, как это важно, когда один человек подключается к другому и начинает принимать участие в его жизни, в формировании его мыслей. Он меняет жизнь, причем круто ее меняет, целого другого, отдельного человека просто своим своевременным к нему подключением.
Чижов: Это круто и страшно. Это ведь в две стороны работает, потому что отец Сары тоже ведь менял ее жизнь не в лучшую сторону. Эта роль значимого взрослого, который, конечно, поворачивает жизнь. Астрид и поэтому тоже крута очень: она поворачивала в лучшую.
Недоросль: Как вам кажется, театру как способу говорения, диалога с миром, с ребенком, с подростком проще найти с ними общий язык, как-то до них добраться и докопаться, чем литературе, к примеру?
Чижов: Я думаю, что не проще и не сложнее. Это повод для разговора. Ведь сам по себе театр никакие задачи не решает, а может только дать пищу для размышлений. А дальше, конечно, нужен диалог со взрослым или со сверстником. Возможность обсудить.
Недоросль: Расскажите о репетиционном процессе «немножко СЛИШКОМ одиноко». Он ведь был разорванный, не очень простой.
Чижов: Он начался с БТК-лаборатории. Потом прошло полгода, и драматург Ксюша Ярош написала инсценировку, мы начали репетировать, а потом из-за пандемии прервались на полтора года. Такой, действительно, разорванный процесс. Однако, он дал нам возможность соскучиться по материалу. Грант, который БТК за это время получил, позволил подключить композитора Руслана Тухватуллина. Были написаны классные песни, которых не было бы, если бы мы выпустили этот спектакль в марте 2020.
На БТК-лаборатории была найдена формула, концентрат будущего спектакля. Она там уже была заложена и артистками, и художником Лешей Силаевым, и мной. А дальше спектакль постепенно раскручивался, раскрывался, уточнялся и еще будет углубляться. В октябре была предпремьера. В декабре будет зона довыпуска. Случится премьера, и спектакль начнет свою полноценную жизнь.
Все родное было в этом процессе и в этом спектакле, потому что собрались очень родные и близкие люди, которым интересно было работать вместе, и все они вложили в этот спектакль себя. Мы много разговаривали о своих подростковых проблемах, отношениях с родителями. Ситуации, с которыми встречалась Сара, были и нами когда-то прожиты. И на репетициях мы очень много про это говорили, поддерживали друг друга. Поэтому это было как-то очень родственно и тепло.
Недоросль: В работе непосредственно в поле театра кукол вам открылось что-то новое? Такое, чего не может себе позволить, например, драматический театр.
Чижов: Просто восторг, что у меня случилась такая возможность – поработать в театре кукол. Здесь тоже было много поддержки и со стороны актрис, и от художника Леши Силаева. Алена Волкова, одна из актрис, занятых в спектакле, – режиссер театра кукол по образованию, поэтому она очень помогала своими профессиональными комментариями.
Мне сущностно важно было поработать с кукольной персонажностью, но в живом существовании артиста. Кукла спрашивает: «Кто я?», а она – персонаж, она очень ограниченная в этом смысле фигура. И, конечно, не может ответить на этот вопрос. Такую конфликтность можно попробовать в поле театра кукол: кукла, которая задается вопросом собственного существования. Еще одно открытие в этом типе театра для меня – работа с такими над-бытовыми ролями: персонаж-время, персонаж-море, которые не обладают человеческой психологией, человеческим телом. Для кукольного театра это привычная задача, а в драматическом театре актеру нужно ломать голову: «Какая я гора?» Инструментарий театра кукол позволяет работать с такими вещами, это азартно и завораживающе.
Недоросль: В своих последующих работах вы будете длить линию детских/подростковых спектаклей?
Чижов: В Ростове-на-Дону я планирую с художницей Машей Рыковой выпустить бэби-спектакль на тему эволюции. Там тоже будет работа с предметами. И здесь опыт кукольного театра мне помогает. И еще будет один спектакль в Петербурге, наш проект ресайкл-театра: про человечков из мусора. Это повод поговорить про экологические отношения, про то, что мусорных чувств не бывает. Это для детей постарше, от восьми лет.
Беседу вела Катя Трус