Недоросль: Анна, как вы начали писать пьесы?
Богачева: Случайно… Не поступила на актерский факультет и за компанию с подругой пошла в том же Екатеринбургском театральном институте на театроведение. Увидела объявление, что Николай Коляда приглашает вольнослушателей. Мне стало любопытно: к тому времени я уже написала первую новогоднюю сказку. Коляда взял тот текст двумя пальцами, сказал «сказка-говняска»… По-доброму так, я не обиделась. Наоборот. Стала ездить на каждый семинар, выполняла все задания, и через три года он взял меня к себе в группу. Сразу на третий курс. Я перевелась с театроведения на литературное творчество. Думаю, если бы Николай Владимирович был поэтом, я бы писала стихи. Сочинял бы романы – я бы этим увлеклась. Но Коляда писал пьесы. В тот момент, когда мне был нужен учитель, мне повезло – в моей жизни появился такой мощный человек, как Николай Владимирович. Я не специально выбрала драматургию – так сложилось потому, что в театральном институте ее вел Коляда. Он меня и вдохновил писать пьесы.
Недоросль: Какой ваш текст первым дошел до сцены, когда вы почувствовали себя драматургом?
Богачева: Точно не помню. Я до сих пор сомневаюсь, умею ли я что-то, могу ли… Многие мои коллеги ведут тренинги, учат драматургии. Я каждый раз себя сдерживаю, чтобы не пойти учиться у кого-то, кто на 10-20 лет моложе меня. У Николая Владимировича я, кстати, училась очень долго. Окончила институт, но продолжала приходить как вольнослушатель. Не знаю, сколько должно быть постановок, чтобы я без запинки могла отвечать на вопрос «Какая у вас профессия?» Первой успешной из моих пьес для детей стало, пожалуй, «Чемоданное настроение». Это было в 2005 году. Пьеса вошла в шорт-листы сразу нескольких конкурсов, получила премию на «Евразии», и ею заинтересовались театры. Наверное, с нее я сама поверила, что мои тексты могут быть поставлены и «при жизни».
Недоросль: А как вы стали заниматься пьесами для детей?
Богачева: Думаю, это тоже не было осознанным выбором, так получилось само собой. Когда я училась у Николая Коляды, то писала для взрослых, и к себе на курс он меня взял после «Ибрагима», удачной инсценировки «Арапа Петра Великого» Пушкина. Затем я написала «Китайскую бабушку», по которой в 2010 году сняли художественный фильм, это тоже история для взрослых. Но первой моей пьесой была новогодняя сказка. И до сих пор в этом поле я чувствую себя увереннее и, главное, счастливее. Каждый раз думаю, теперь надо что-то для взрослых написать, сажусь за работу и вижу: опять вышло 6+!
Недоросль: Вы упомянули новогоднюю пьесу. У вас многие сказки связаны с этим праздником. Новогодняя тема всегда актуальна для театров, но мало кому из авторов удается с нею успешно работать. Чем она вам близка?
Богачева: Новый год – святое! Я в прошлом году ощутила, что это такое, когда из-за пандемии не было елок… Жить-то как? В смысле, на что? Пишу новогодки, у меня их, наверное, штук 15. Есть те, которые никому не покажу, совсем слабенькие, самые ранние, это не пьесы даже, а, скорее, сценарии праздников. А есть новогодние истории, которыми я горжусь: «Морозко», «Как стать Снегурочкой», «Новогоднее настроение» – считаю одними из лучших моих пьес. Не только новогодних, а вообще из всех моих работ. Есть театры, кто постоянно, год за годом, заказывает у меня пьесы к Новому году. Я сначала отказываюсь, говорю: «Уже ничего нового не придумаю, все уже было…» Но где-то между августом и сентябрем у меня условный рефлекс – вспоминаю о елках и начинаю что-то сочинять в эту сторону.
Недоросль: Что помогает не уставать от темы? Любите Новый год?
Богачева: Я ненавижу зиму, просто терпеть ее не могу! И в каких-то сказках все, что наболело по поводу зимы, могу отдать, например, Марфушечке-душечке или Зайцу какому, и их устами выразить, как я к этому времени года на самом деле отношусь. При этом я родилась 31 декабря. Меня даже хотели назвать Елкой, такой вариант всерьез обсуждался! Еще у меня муж – Дед Мороз с 20-летним стажем, и я считаю, лучший из всех мне известных Дедов Морозов. Поэтому мне ничего не остается, как любить Новый год!
Свой сайт подарила себе на День рождения
Недоросль: Вы пишете еще и прозу. Как это происходит, параллельно с пьесами?
Богачева: Почти не пишу прозу. В прозе у меня было несколько сказок еще году в 2001. Я их, кстати, потом все же в пьесу переделала. Был один рассказик. А еще я иногда пишу посты в фейсбук. Которые больше, чем посты, которые ближе к прозе. Но все же для меня проза – это баловство. Может, потому, что ее я никогда в жизни не продавала, а за пьесы получаю деньги. Процесс написания ничем не отличается, но результат отличается. Хотя, нет. Отличается процесс. В прозе все-таки больше свободы. Но я не понимаю, что с прозой делать. Написала – и? Что дальше? Нас этому в театральном институте не учили.
Недоросль: У вас есть свой сайт, причем явно сделанный профессионально. Что он вам дает?
Богачева: Я его подарила себе на День рождения в 2019 году. Сама я с техникой на вы, поэтому заказала его в компании «Новый сайт». Я долго не понимала, нужен ли он мне, хотя уважаемые мной люди, коллеги, говорили, что обязательно нужен. Помню, Михаил Хейфец, Родион Белецкий убеждали в его необходимости. Раньше я просто отправляла появившиеся пьесы в библиотеки Сергея Ефимова и Александра Чупина, и – спасибо этим подвижникам! – таким путем пьесы доходили до театров.
Сайт сделала еще и потому, что я человек безалаберный, часто все теряю. Написано много, надо было собрать все, отредактировать, систематизировать… К примеру, у меня есть пьеса «Бабушка напрокат». Когда я приехала в Уфу, поставившая эту сказку режиссер Полина Шабаева сказала: «Мы нашли в интернете две редакции, и там два разных финала». Я пришла на спектакль – он потрясающий. И в нем кот, который всю сказку молчал, вдруг в конце закричал: «Приехали!». Я поразилась. Думаю, это у меня так написано?! Ничего не помню... Пошла перечитывать, нашла оба варианта, но так и не выбрала один. В итоге на сайте выставлена сказка, и в тексте написано: «С этого места пути расходятся».
Недоросль: Что-то поменялось за те годы, как у вас появился сайт, театры стали интересоваться пьесами чаще?
Богачева: Интересуются, да, звонят, пишут. Не уверена, что это прямо из-за сайта. Ему два года всего. Хотя, конечно, находить мои пьесы стало проще. Сайт не только удобный, он еще и очень красивый получился. Я там собрала фотографии со спектаклей, афиши – все, что в интернете нашлось по запросу «Богачева спектакль пьеса»
Я теперь сама, если взгрустнется, открываю сайт, листаю галерею и думаю: какие красивые фотографии, сколько спектаклей по моим сказкам поставлено, какие волшебные миры созданы, и я имею к этому непосредственное отношение! Так я успокаиваю себя: видишь, Аня, все хорошо, пьесы ставят, пиши еще! Сайт для меня – своеобразная психотерапия.
Недоросль: Кстати о психотерапии: у вас такие теплые, добрые, волшебные сказки… Как вам удается говорить о них, а не писать о болезненных, душераздирающих вещах?
Богачева: Не знаю, может, я просто боюсь? Мне страшно погружаться в пучины и бездны. Меня волнуют те же проблемы, что и многих ровесников. Но рассказывать о них всерьез не хочется… Возможно, я себя берегу. Знаете, как обычно предупреждают: беременным и слабонервным просмотр запрещен… Это вот про меня. Я до сих пор на некоторых фильмах зажмуриваюсь, прячусь, если какая-то жесть там. Наверное, это свойство моей психики. У меня нет четкого ответа на вопрос, почему я пишу добрые сказки. Можно, конечно, хриплым басом ответить: «Добрая я!». Но я не очень-то добрая. Я разная. Зависит от ситуации.
Недоросль: Вы еще и автор, известный благодаря конкурсам…
Богачева: Участвовала, конечно, я много участвовала в конкурсах. Но не всякие работы попадают под их условия. Весь «новый год» сразу идет мимо, для инсценировок я тоже конкурсов не припомню. А вообще-то правильно это все. Все логично. По-настоящему конкурсы нужны именно для новых пьес с оригинальным сюжетом. Печально, но факт: театры боятся нового. Детские особенно. Мало ли, что там… А вдруг родительский комитет возмутится, или учителя, или верующие… Да и зрители охотнее идут на знакомые названия. И вот чтобы новую хорошую пьесу заметили, конкурсы очень помогают. Но… У меня сейчас отношение к конкурсам какое-то невнятное. Вроде как поздно уже, неприлично. «Евразия», например, до 36 лет. А мне 46 скоро. Надо дорогу молодым дать. Конечно. Надо. Я последние лет десять из-за этого почти ничего никуда не отправляла. А тут с этой пандемией мне так скучно стало, так грустно. Хочу, чтоб куда-то позвали, чтоб весело было, как раньше чтоб! Стала опять на конкурсы пьесы слать. Туда, где без возрастных ограничений. Не знаю, может, и зря…
Новые пьесы хочется скорее увидеть на сцене
Недоросль: Есть ли у вас свои подходы к работам для детей – может, вы следите за реальными детьми и их лексикой, тестируете новые тексты на своем маленьком ребенке? Или все само так пишется?
Богачева: Специально ничего не делаю. Правда, я люблю мультфильмы, постоянно их смотрю. Обожаю все, что выходит у американцев. «Дисней» и «Pixar» – это просто боги! «Головоломка», «Душа», «Ральф против Интренета» – вот как они это сочиняют!? Моему младшему сыну Захару девять. То есть, последние лет семь мультики у нас дома идут в фоновом режиме. И мне не надоедает. За детьми я особо не слежу и тексты на ребенке не тестирую. Большую часть моих сказок он не читал даже. У него другие интересы. По-моему, это нормально.
Недоросль: Какие у вас критерии хорошего спектакля для детей? Что для него важно?
Богачева: Хороший спектакль для детей – он и для взрослых должен быть хорош. Не может такого быть, чтобы дети увлеченно смотрели, а родители в это время зевали от скуки. Важно, чтобы люди, создающие спектакль для детей, относились к этому серьезно и честно. Чтобы пьеса им нравилась, отзывалась в душе, чтобы они сами верили в то, что делают. Очень часто я вижу пренебрежительное, снисходительное отношение к детскому театру. Типа, это все не искусство, дети ничего не понимают, и вообще «я Гамлета хочу играть, а не этого Бабайку»… Но есть такие особенные люди с детской душой, которым правда, искренне, Бабайку играть интереснее. Потому что веселее! Я их научилась узнавать и ужасно радуюсь, когда встречаю. Вот если такой человек ставит спектакль или играет в нем – это прямо счастье.
Недоросль: Вы пишете в своей биографии на сайте «Живу возле горы». Она дает что-то важное, раз вы ее решили упомянуть?
Богачева: Гора действительно есть, она называется Уктус, ее видно в мое окно. Но я проверяла, я могу писать и без горы! Главное – дать мне мотивацию и поставить сроки. Мне очень важен дедлайн, он меня стимулирует.
Недоросль: Есть ли у вас важная, интересная пьеса, которую не замечают и пока не ставят театры?
Богачева: Казалось бы, какая мне разница, за что получать проценты со спектаклей… Но, если мне говорят, мол, мы хотим поставить «Про самого длинного червяка» или «Бамбуковый остров» (а им больше 20 лет уже), я ловлю себя на мысли, что все эмоции по поводу этих пьес, кажется, уже испытала. Они так давно написаны, что словно не мои. А те пьесы, что только-только появились, о них я еще беспокоюсь, как о малых детях. Старые пьесы – они как повзрослевшие дети, уехали куда-то, живут самостоятельно, иногда денежки мне присылают. Спасибо им! Я за них спокойна. А насчет новых я еще точно не знаю, что с ними будет, насколько они хороши, мне хочется их скорее проверить, увидеть на сцене.
Недоросль: Что сейчас совсем новое?
Богачева: «Сказка про Снегурочку». Ее я этим летом написала. Это еще одна история, связанная с Новым годом. В ней Дед Мороз «первобытный», дикий, а не тот добрый волшебник, к которому мы привыкли. Он с людьми не знается, и они его опасаются, боятся, не то, что сейчас. Снегурочке он, как и в знаменитой пьесе Островского, запрещает общаться с людьми. Но что можно запретить любознательному ребенку!? Она встречает в лесу обычную девочку и становится проводником Деда Мороза в мир людей. Мне кажется, интересно получилось. А еще у меня в кои-то веки новая пьеса для взрослых появилась этой весной. Называется «МОЛИСЬ И КАЙСЯ». За нее вообще ужасно волнуюсь. Она хоть и взрослая, но в чем-то детская все равно. Ничего больше не буду о ней рассказывать. Пьеса коротенькая. На двух актеров. Если интересно, вы ее найдете на сайте https://annabogacheva.ru/