Алексей Гончаренко: «Переезд «Артмиграции» изменил многое»

В этом году Всероссийский фестиваль молодой режиссуры «Артмиграция» впервые проходил не в Москве, а в Екатеринбурге. Основная и детская программы уместились в десять дней. Как смена локации повлияла на проект, чем были своеобразны обсуждения спектаклей в Екатеринбурге, какие тенденции можно заметить на фестивале? Об этом мы поговорили с Алексеем Гончаренко, театральным критиком, главным специалистом Кабинета театров для детей и театров кукол СТД РФ.

Фото: Афанасьева Инна

Недоросль: Алексей, «Артмиграция» теперь проходит не в Москве?

Гончаренко: Это был первый выезд. После того, как возникла идея проводить «Артмиграцию» в разных городах, выбирали между Екатеринбургом и Казанью. В итоге остановились на Екатеринбурге. Это театральный город. И редкий случай, когда министр культуры Свердловской области Светлана Учайкина еще и председатель регионального Свердловского отделения СТД. 

Раз фестиваль был на выезде, мы совместили «Артмиграцию» и «Артмиграцию – детям». Обычно они проходили отдельно, в сентябре и в конце октября-начале ноября, теперь все проводится в октябре в Екатеринбурге.

Недоросль:  Этот переезд что-то поменял?

Гончаренко: Оказалось, что многое. Получилось очень интересно – в Екатеринбург приехало много людей. Если в Москве трудно представить город гостям, то в Екатеринбурге это получилось. Лена Возмищева из Ельцин Центра предложила нам заняться историями, связанными конкретно с городом. У нас была экскурсия с Дмитрием Москвиным, он потрясающе знает Екатеринбург и активный урбанист. Он показал какие-то вещи, благодаря которым город предстал с другой стороны. Стало понятнее, почему здесь такой зритель. С Алексеем Шаховым, крутым специалистом по стрит-арту, мы исходили город и посмотрели на него с этой точки зрения. Театр в Екатеринбурге не просто живет, он вписан в городской ландшафт. 

Еще у нас был паблик-ток, который театровед Кристина Матвиенко вела о том, как локальное местоположение влияет на искусство. Многие делились примерами из своих городов. 

Фото: Афанасьева Инна

Недоросль:  Теперь фестиваль будет каждый год переезжать в новый город?

Гончаренко: Да. На следующий год пока по плану Казань. Хочется проводить «Артмиграцию» в разных городах. 

Спектакли для детей 6-10 лет – «золотая жила»

Недоросль:  Если говорить о самом фестивале, то какой получилась в 2022 году «Артмиграция – детям»? Чем была особенной?

Гончаренко: Она длилась меньше, чем прежде. Обычно фестиваль проходил неделю, здесь из-за объединения все надо было уместить в десять дней. В итоге сыграли четыре спектакля. Мы хотели пять, но по финансовым причинам большой спектакль из Улан-Удэ не смог приехать. В итоге участвовали Пермский театр кукол с детским спектаклем «Сказки волшебного дерева» и три театра со спектаклями для подростков. Это Томский ТЮЗ с «Книгой всех вещей», Тверской ТЮЗ со спектаклем «Где здесь я?» и Новосибирский «Глобус» с «Мальчиками». Оказалось, это очень интересные работы, про них много говорили. 

Фото: Афанасьева Инна / спектакль «Книга всех вещей»

Недоросль: Обсуждения показов вообще часть «Артмиграции»?

Гончаренко: Да. Во взрослой «Артмиграции» их вел Павел Руднев и четыре молодых критика, также участвовали зрители. А у нас на «Артмиграции – детям» другой принцип: после спектакля остаются все желающие, и зрители выступают наравне с экспертами. Им дается первое слово, от них мы отталкиваются. Два обсуждения вел я, два Алексей Ракульцев из Екатеринбурга, театральный педагог, он закончил магистратуру в ГИТИСе по театральной педагогике. У него шло безоценочное обсуждение, в зале было много детей.

А я работал, когда детей оставалось не так много, и мне нужно было подключить театральных деятелей. У Алексея была игровая форма, у меня более разговорная. Важно, что поговорить после спектакля оставалось много людей, и они интересно высказывались.

Проблемы в постановках поднимаются серьезные. В той же «Книге всех вещей» есть история про домашнее насилие, взаимоотношения с религией, где настоящий Иисус Христос ходит по сцене. То есть он, конечно, придуман мальчиком, но его играет актер, его из действия нельзя никуда убрать, он говорит важные по сюжету вещи. И круто, что спектакль, который в Томске идет на 90 зрителей, был показан в Екатеринбургском ТЮЗе на 1000. Появилась возможность сыграть в другом пространстве совершенно иначе. Работу из Твери представляли в Ельцин Центре, и окружение повлияло на происходящее на площадке. Другая среда, другие люди диктуют свои правила. Это большой культурный центр, где в выходной день люди играют в настольный теннис, где представлены экспозиции, где обычно проходят беседы, паблик-токи. Спектакль встроился в эту концепцию и немного вышел за пределы просто театра.

Фото: Афанасьева Инна

Недоросль: Обсуждения в Екатеринбурге как-то отличаются от московских?

Гончаренко: Как ни странно, да. Они отзывчивее, живее, свободнее. Часто в Москве, когда я задаю вопрос, нет ли тем, которые табуированы, кто-то говорит, да, есть. К примеру, в спектакле «Книга всех вещей» есть реплика одной из героинь: «Вот для детей то, что надо». И мы как раз обсуждали, надо ли это для детей. В Екатеринбурге никто не заявлял, что эти темы не нужны, давайте о них попозже поговорим. Наоборот, были учителя, которые говорили, вот я бы на этот спектакль привела еще больше своих учеников. Очень интересно, что зрители, в том числе, дети высказывали и о том, про что постановка, и о том, как это сделано. Один мальчик сказал, что свет придуман таким образом, что помогает понять определенные вещи. Увлекательно, что люди смотрят и на эти моменты. Не зря Екатеринбург – театральный город. Там есть ТЮЗ, где школьная классика, «Коляда-театр», где современная драматургия, замечательный театр кукол для всех возрастов. И постоянно проводятся разные фестивали. Город понимает, что ему это надо, и ходит на все спектакли.

Недоросль: Какие тенденции можно выделить на «Артмиграции»?

Гончаренко: Тенденция огорчительная – подростковых спектаклей много, и они классные, но трудно найти адекватную постановку на детей на 6-10 лет, чтобы это было и качественно, и интересно, и любопытно. Получаются либо совсем старомодные по эстетике истории, либо истории из прошлого, которые современных детей просто тематически не волнуют. В будущем хочется найти спектакли, которые были бы качественны и интересны для аудитории 6+.

Фото: Афанасьева Инна

Недоросль: А в чем, на твой взгляд, корни этой проблемы?

Гончаренко: Мы говорили с режиссерами – часто на лабораториях, фестивалях театры приглашают поставить им спектакль на 6+, а выходит все равно по разным причинам 12+. Как режиссера ориентировать на этот замечательный, очень благодарный возраст? Так складывается, что он выпадает из интересов постановщиков. Бэби-спектаклями сегодня увлекаются многие. Это новое направление, пока неизведанное и правда популярное в театрах. А для среднего возраста режиссеры, возможно, не понимают, какой брать материал, как работать с классическими произведениями. Делать просто пересказ не хочется, с интересом адаптировать редко у кого получается. Это замечательно удается Екатерине Гороховской, Полине Стружковой, Роману Феодори, но по возрасту они уже не попадают на «Артмиграцию». Новое поколение пока не нашло язык. Они, наверное, еще помнят себя подростками, что хорошо, и для них работают. А вот как говорить с современной детской аудиторией, не нащупали. Это будущая «золотая жила» – кто найдет язык, судя по всему, получит приглашение на все фестивали. Сейчас спектакли для 6-10 лет – самая уязвимая категория. Если удачная работа появляется, то переезжает с фестиваля на фестиваль.

Недоросль: Если говорить о тех, кто попадает на «Артмиграцию» сегодня, то какие черты у этого поколения? Какие они, сегодняшние молодые режиссеры?

Гончаренко: Они разные, что всегда хорошо. Но, мне кажется, появилось поколение, которое работает для подростков сознательно. Это Артем Терехин, Артем Устинов и Павел Макаров – их спектакли были на «Артмиграции». И они, я думаю, очень точно в своих последних работах объединяют классический материал с современным видением истории. Потому что «Где здесь я?», постановка Павла Макарова в Твери – там истории подростков из романов Гессе, Сэлинджера и пьесы Ведекинда «Пробуждение весны» соединяются с вербатимом современных подростков. Очень трудно поначалу различить, где кто что говорит, это текст классиков или современный. Потом выясняется, текст классиков, темы, которые они поднимают, гораздо страшнее, чем у современных школьников. Собственно говоря, школьники делают только первые шаги к проблемам, их осмысляют. А классики уже говорят, что будет, если дело зайдет далеко, как из этого выпутаться или не выпутаться.

Фото: Афанасьева Инна / спектакль «Где здесь Я»

Артем Устинов недавно поставил в Казанском ТЮЗе «Здесь был Кай» – это соединение сказки Андерсена с современными реалиями, размышление, что происходит, когда исчезает современный ребенок, как реагируют социальные службы, общественность, «ЛизаАлерт», люди. Как человек находится или не находится, как его вообще найти в современном мире. Там Катя Тимофеева, драматург спектакля, обращается к современным вещам, но при этом сказка Андерсена все равно никуда не теряется, какие-то реплики оттуда приходят… Это соединение, мне кажется, очень точно работает.