Режиссёр театра кукол Наталья Слащёва с художником Виктором Клочко сейчас активно ставят спектакли по России, как в куклах, так и в драме, для взрослых и детей: от «Идиота» до «Винни-Пуха» и обратно. При этом оба работают актёрами в петербургском театре «Karlsson Haus». Об особенностях семейного творчества и тоске по искренности Наталья рассказала «Недорослю».
Недоросль: Наташа, ты же родом из Белоруссии, там сильная школа кукольников. В чём её особенность?
Слащёва: Основатель белорусской школы кукольников Анатолий Лелявский сформировал сознание целого поколения людей: актёров, режиссёров, художников, композиторов. Плюс была возможность видеть спектакли немцев и поляков, которые двинули театр кукол. Из особенностей: отказ от «красивости», свобода и дерзость, брутальность, юмор и уродливость.
Недоросль: Это всё применимо к знаменитому спектаклю «Гамлет» Игоря Казакова в Могилёвском театре кукол, где ты играла Офелию. Как тебе досталась эта роль?
Слащёва: Я отучилась в Минске на режиссёра театра кукол, поработала там немного, но поняла, что режиссура меня утомила. Почувствовала, что как будто теряю женскую составляющую, слишком много думаю, постоянно надо читать — всё время под колпаком.
Тянуло в актёрство, и вот я решилась обратиться к Игорю Казакову, который в Могилёве работал и как раз собирался выпускать «Гамлета». Я ему написала: «А кто же у вас Офелию играть будет? Меня-то нет». Что-то в таком духе. И буквально через 15 минут у меня зазвонил телефон — приезжайте, покажитесь. Потом мы с этим спектаклем гастролировали по фестивалям и странам. Хороший был спектакль. Дерзкий и очень смешной. У Казакова я проработала 4 года.
Недоросль: Почему решила уехать из Беларуси?
Слащёва: Случайно увидела объявление про лабораторию фигуративного театра в Петербурге. В результате директор театра «Karlsson Haus» пригласила меня на работу, где я тружусь по сей день.
Что любопытно, мой мастер по режиссуре театра кукол в Минске Алла Полухина — ученица Товстоногова, то есть школа по итогу питерская. С моего курса я да Саша Янушкевич остались в профессии.
Недоросль: Наташа, ты же родом из Белоруссии, там сильная школа кукольников. В чём её особенность?
Слащёва: Основатель белорусской школы кукольников Анатолий Лелявский сформировал сознание целого поколения людей: актёров, режиссёров, художников, композиторов. Плюс была возможность видеть спектакли немцев и поляков, которые двинули театр кукол. Из особенностей: отказ от «красивости», свобода и дерзость, брутальность, юмор и уродливость.
Недоросль: Это всё применимо к знаменитому спектаклю «Гамлет» Игоря Казакова в Могилёвском театре кукол, где ты играла Офелию. Как тебе досталась эта роль?
Слащёва: Я отучилась в Минске на режиссёра театра кукол, поработала там немного, но поняла, что режиссура меня утомила. Почувствовала, что как будто теряю женскую составляющую, слишком много думаю, постоянно надо читать — всё время под колпаком.
Тянуло в актёрство, и вот я решилась обратиться к Игорю Казакову, который в Могилёве работал и как раз собирался выпускать «Гамлета». Я ему написала: «А кто же у вас Офелию играть будет? Меня-то нет». Что-то в таком духе. И буквально через 15 минут у меня зазвонил телефон — приезжайте, покажитесь. Потом мы с этим спектаклем гастролировали по фестивалям и странам. Хороший был спектакль. Дерзкий и очень смешной. У Казакова я проработала 4 года.
Недоросль: Почему решила уехать из Беларуси?
Слащёва: Случайно увидела объявление про лабораторию фигуративного театра в Петербурге. В результате директор театра «Karlsson Haus» пригласила меня на работу, где я тружусь по сей день.
Что любопытно, мой мастер по режиссуре театра кукол в Минске Алла Полухина — ученица Товстоногова, то есть школа по итогу питерская. С моего курса я да Саша Янушкевич остались в профессии.
Спектакль «Снежная Королева. История Герды», реж. Н. Слащёва
Через юмор к экзистенции
Недоросль: Смотрю на разнообразие литературного материала: и «Идиот», и «Муму», и «Снежная королева», и чеховская «Чайка». Как материал приходит к режиссёру? Осознанно или не очень?
Слащёва: Как Бутусов говорит, человек творческий всё время напитывается музыкой, фильмами, книгами, людьми, которые вокруг. То есть, с одной стороны, случайно, а с другой — нет.
Если скажу: «Это осознанный выбор, я чувствую время и актуальность произведения», - будет враньё. Я, прежде всего, ориентируюсь на актёра, который будет играть, и пытаюсь найти произведение, которое цепляет и в котором действует герой. Ну как же ставить «Чайку», если нет Треплева? Никак.
Иногда, бывает, охладеваешь к рассказу, пьесе или сказке. Например, я предложила в Самаре сделать спектакль про Геракла. Они уже в план его поставили, потом звоню: «Пожалуйста, снимите. Давайте лучше Мюнхгаузена».
А если прямо так от души говорить: всё пытаюсь у себя спросить, где же тот самый честный бескомпромиссный театр? Всем нужны названия, на которые придут зрители, родители с детьми. А иногда хочется чего-то совсем другого. И думаешь: ну ладно, сейчас вот это пока поставим, тоже неплохое произведение.
Недоросль: Больше для детей или для взрослых нравится ставить? Есть ли какой-то специальный подход для детей?
Слащёва: Я для себя так разделяю: когда постарше, можно немного подольше говорить, не меняя картинку. Я люблю сама инсценировки писать, как показывает практика, зритель хорошо это принимает, даже какой-то юмор получается. Для меня главное в создании спектакля — придумывание: как вот из этого эпизода сделать шутку. Шутку в лучшем смысле слова.
Кто-то сказал, что юмор — это тот мост, по которому можно переводить самые серьёзные мысли. Как только ты насмешил зрителя, он сразу тебя полюбил, открылся, и дальше ты уже можешь толкать экзистенциальные идеи. Это подходит как для детей, так и для взрослых. Возможно, именно поэтому в каждой симфонии есть скерцо – так говорит мой папа.
Обычно когда я ставлю спектакли, все ходят и говорят: всё классно, но как будто взрословатое. Например, «Винни-Пух» в Социально-Художественном театре, вроде бы, слишком философский получился. А по итогу дети хорошо смотрят, не ёрзают и не убегают в туалет.
Недоросль: Смотрю на разнообразие литературного материала: и «Идиот», и «Муму», и «Снежная королева», и чеховская «Чайка». Как материал приходит к режиссёру? Осознанно или не очень?
Слащёва: Как Бутусов говорит, человек творческий всё время напитывается музыкой, фильмами, книгами, людьми, которые вокруг. То есть, с одной стороны, случайно, а с другой — нет.
Если скажу: «Это осознанный выбор, я чувствую время и актуальность произведения», - будет враньё. Я, прежде всего, ориентируюсь на актёра, который будет играть, и пытаюсь найти произведение, которое цепляет и в котором действует герой. Ну как же ставить «Чайку», если нет Треплева? Никак.
Иногда, бывает, охладеваешь к рассказу, пьесе или сказке. Например, я предложила в Самаре сделать спектакль про Геракла. Они уже в план его поставили, потом звоню: «Пожалуйста, снимите. Давайте лучше Мюнхгаузена».
А если прямо так от души говорить: всё пытаюсь у себя спросить, где же тот самый честный бескомпромиссный театр? Всем нужны названия, на которые придут зрители, родители с детьми. А иногда хочется чего-то совсем другого. И думаешь: ну ладно, сейчас вот это пока поставим, тоже неплохое произведение.
Недоросль: Больше для детей или для взрослых нравится ставить? Есть ли какой-то специальный подход для детей?
Слащёва: Я для себя так разделяю: когда постарше, можно немного подольше говорить, не меняя картинку. Я люблю сама инсценировки писать, как показывает практика, зритель хорошо это принимает, даже какой-то юмор получается. Для меня главное в создании спектакля — придумывание: как вот из этого эпизода сделать шутку. Шутку в лучшем смысле слова.
Кто-то сказал, что юмор — это тот мост, по которому можно переводить самые серьёзные мысли. Как только ты насмешил зрителя, он сразу тебя полюбил, открылся, и дальше ты уже можешь толкать экзистенциальные идеи. Это подходит как для детей, так и для взрослых. Возможно, именно поэтому в каждой симфонии есть скерцо – так говорит мой папа.
Обычно когда я ставлю спектакли, все ходят и говорят: всё классно, но как будто взрословатое. Например, «Винни-Пух» в Социально-Художественном театре, вроде бы, слишком философский получился. А по итогу дети хорошо смотрят, не ёрзают и не убегают в туалет.
Спектакль «Винни-Пух», реж. Н. Слащёва
Тумбочка или батарея?
Недоросль: Недавно ты выпустила премьеру в Ханты-Мансийском театре кукол по не очень известной русской народной сказке «Цапля и журавль» в авторской интерпретации, где главные герои — такие уже пожившие старики. По-моему, тоже получилось больше для взрослых.
Слащёва: У меня с юности любовь к мультику Норштейна «Цапля и журавль». Сегодня мне это актуально, я отталкиваюсь, прежде всего, от себя. Муж, двое детей, школа началась у старшего. Когда я делюсь своими жизненными ситуациями с коллегами своего возраста, понимаю, что это сплошь и рядом: все «на нервяке», «на взводе», «на стрессе».
Спектакль — это моя самоирония по поводу семейной жизни. Цаплю и Журавля непреодолимо тянет друг к другу, но в то же время у каждого из них вздорный характер, каждая встреча оканчивается нелепой ссорой. Мне кажется, наш спектакль будет давать вдохновение семьям преодолевать бытовые пустяки и оставаться вместе несмотря ни на что.
По-моему, одна из главных функций театра – увидеть, что ты такой не один со своей проблемой.
Недоросль: Вы с Виктором Клочко намеренно отходите от кукол планшетных, гапитов к театру предмета?
Слащёва: Так как мы с Витей супруги, находимся рядом и ищем то, что нам обоим понравится. «О, тумбочка! Ну нет, не тумбочка. Ладно. Батарея. О, да, батарея. Батарея. Классно». Потом Витя создаёт, рисует образ.
Например, как в «Винни-Пухе» возникли куклы-кружки. Он ходит в гости, а в гостях что делают — пьют чай. Вот Винни-Пух — это кружка. И не нужна никакая там специальная кукла. Эта кружка и ходит везде, а с ней актёр в живом плане.
Я всегда мечтала, чтобы у меня был сценограф мужчина. Чтобы мужская рука, всё твёрдо, грубо. Мне хотелось баланса. Женская режиссура, мужская сценография.
Недоросль: А у тебя нет внутреннего конфликта актрисы и режиссёра?
Слащёва: У меня главный конфликт, что я вообще мечтаю быть драматургом.
Недоросль: Недавно ты выпустила премьеру в Ханты-Мансийском театре кукол по не очень известной русской народной сказке «Цапля и журавль» в авторской интерпретации, где главные герои — такие уже пожившие старики. По-моему, тоже получилось больше для взрослых.
Слащёва: У меня с юности любовь к мультику Норштейна «Цапля и журавль». Сегодня мне это актуально, я отталкиваюсь, прежде всего, от себя. Муж, двое детей, школа началась у старшего. Когда я делюсь своими жизненными ситуациями с коллегами своего возраста, понимаю, что это сплошь и рядом: все «на нервяке», «на взводе», «на стрессе».
Спектакль — это моя самоирония по поводу семейной жизни. Цаплю и Журавля непреодолимо тянет друг к другу, но в то же время у каждого из них вздорный характер, каждая встреча оканчивается нелепой ссорой. Мне кажется, наш спектакль будет давать вдохновение семьям преодолевать бытовые пустяки и оставаться вместе несмотря ни на что.
По-моему, одна из главных функций театра – увидеть, что ты такой не один со своей проблемой.
Недоросль: Вы с Виктором Клочко намеренно отходите от кукол планшетных, гапитов к театру предмета?
Слащёва: Так как мы с Витей супруги, находимся рядом и ищем то, что нам обоим понравится. «О, тумбочка! Ну нет, не тумбочка. Ладно. Батарея. О, да, батарея. Батарея. Классно». Потом Витя создаёт, рисует образ.
Например, как в «Винни-Пухе» возникли куклы-кружки. Он ходит в гости, а в гостях что делают — пьют чай. Вот Винни-Пух — это кружка. И не нужна никакая там специальная кукла. Эта кружка и ходит везде, а с ней актёр в живом плане.
Я всегда мечтала, чтобы у меня был сценограф мужчина. Чтобы мужская рука, всё твёрдо, грубо. Мне хотелось баланса. Женская режиссура, мужская сценография.
Недоросль: А у тебя нет внутреннего конфликта актрисы и режиссёра?
Слащёва: У меня главный конфликт, что я вообще мечтаю быть драматургом.
Спектакль «Гамлет», реж. И. Казаков
Точнее, честнее, правдивее
Недоросль: А как относишься к признанию профессионального сообщества, фестивалям, премиям? Спектакль «Снежная королева (история Герды)», например, получил номинацию на «Петрушке Великом» в Екатеринбурге, «Шомбай-Fest» в Казани и его сейчас можно увидеть онлайн на сайте Большого детского фестиваля.
Слащёва: Просто радуюсь за свои спектакли. Ну и это повышает авторитет. Мы приехали в Барнаул, я, как обычно, невнятно, сумбурно, перескакивая с одной мысли на другую, пыталась рассказать, как мне видится будущий спектакль «Чайка» по Чехову. Худсовет говорит: «Это всё любопытно, пока не очень понятно, но у нас к вам большой кредит доверия, потому что мы видели «Муму» и «Снежную королеву» - это прекрасные работы».
Недоросль: География ваших с Виктором постановок уже не маленькая: Санкт-Петербург, Ханты-Мансийск, Барнаул, Чита, Самара, Новосибирск, Владивосток, Хабаровск. Вы востребованы в России.
Слащёва: Не могу сказать, что у меня разрывается телефон, но что есть возможность ставить в разных театрах — это приятно. Приглашать как режиссёра активно начали только год назад, до этого мы предлагали сами себя, искали, рассылали, стучались. А сейчас нас уже советуют другие режиссёры, театры.
Недоросль: Сейчас многое в мире и в театре меняется. Бесконечные реформы, все говорят, что уже невозможно ставить, играть, как раньше. Ты чувствуешь, что всё стало по-другому?
Слащёва: У меня только к себе вопрос, а не ко времени. Просто сделать по-честному. Это так оказывается сложно. Чтобы всё сошлось: нашлось место, время, люди и ты смог бы воплотить свою идею, боль. Ты спрашиваешь, что по-другому? Вот я выпустила спектакль, а мне всё время кажется, что надо было по-другому. Точнее, честнее, правдивее.
Недоросль: А как относишься к признанию профессионального сообщества, фестивалям, премиям? Спектакль «Снежная королева (история Герды)», например, получил номинацию на «Петрушке Великом» в Екатеринбурге, «Шомбай-Fest» в Казани и его сейчас можно увидеть онлайн на сайте Большого детского фестиваля.
Слащёва: Просто радуюсь за свои спектакли. Ну и это повышает авторитет. Мы приехали в Барнаул, я, как обычно, невнятно, сумбурно, перескакивая с одной мысли на другую, пыталась рассказать, как мне видится будущий спектакль «Чайка» по Чехову. Худсовет говорит: «Это всё любопытно, пока не очень понятно, но у нас к вам большой кредит доверия, потому что мы видели «Муму» и «Снежную королеву» - это прекрасные работы».
Недоросль: География ваших с Виктором постановок уже не маленькая: Санкт-Петербург, Ханты-Мансийск, Барнаул, Чита, Самара, Новосибирск, Владивосток, Хабаровск. Вы востребованы в России.
Слащёва: Не могу сказать, что у меня разрывается телефон, но что есть возможность ставить в разных театрах — это приятно. Приглашать как режиссёра активно начали только год назад, до этого мы предлагали сами себя, искали, рассылали, стучались. А сейчас нас уже советуют другие режиссёры, театры.
Недоросль: Сейчас многое в мире и в театре меняется. Бесконечные реформы, все говорят, что уже невозможно ставить, играть, как раньше. Ты чувствуешь, что всё стало по-другому?
Слащёва: У меня только к себе вопрос, а не ко времени. Просто сделать по-честному. Это так оказывается сложно. Чтобы всё сошлось: нашлось место, время, люди и ты смог бы воплотить свою идею, боль. Ты спрашиваешь, что по-другому? Вот я выпустила спектакль, а мне всё время кажется, что надо было по-другому. Точнее, честнее, правдивее.