Тверской ТЮЗ относится к лабораториям серьезно, с их помощью выстраивая будущий репертуар. Темой «первого культурного события города» в 2021 году стала классика мировой литературы.
Оксана Погребняк живет и работает в Белгороде, недалеко Харьков, куда в прошлом белгородцы могли приезжать, переходя границу упрощенно. Об этом зрители узнали из вступительного слова режиссера. Впрочем, оно оказалось зачином, важной частью эскиза «Майская ночь, или Утопленница». Оксана в своем независимом театре «Новая сцена» ставит преимущественно современную драматургию, это ее редкий опыт работы как с классикой, так и с большой госструктурой. Современный театр и тексты Оксана узнала на украинских фестивалях, но потом все изменилось, а осталась среди прочего любовь к Гоголю. «Я бы вышла за него замуж», – говорит режиссер, и ее настроение подхватывают актеры, точно работая в технике сторителлинга.
Их рассказы разнятся по драматизму, но равнозначны по включенности и искренности. Елена Фомина говорит о том, как объявление на Авито познакомило ее с семьей с больным ребенком, переехавшей из Луганска, а Роман Клоков вспоминает о своей увлеченности мультфильмом про усатых казаков. Но текст Гоголя тоже прозвучит в спектакле, не потеряв своей красоты, в сопровождении новой украинской музыки, и будет решен оригинально и поэтично. Вся сцена наполнена проводами, которые позволяют актерам работать с лампочками в руках, включая и выключая их, и здесь есть место свету, энергии, тени, опасности. Автор провоцирует театр на собственное актуальное высказывание, а современная рефлексия позволяет по-новому прочитать его текст.
Учебники методично связывают «Осеннюю скуку» Некрасова с последующим появлением пьес Чехова. Режиссер Александр Баркар увидел в ней пример театра абсурда. «Который час?», – раздается первая реплика, на которую нельзя найти ответ в мире спектакля, заданном сценографией из ширм, на которых римские цифры на часах даны в строгом беспорядке, а стрелок нет вовсе. Баркар – единственный из режиссеров лаборатории, решивший представить не современного персонажа. Игорь Лебедев играет классического героя, который, кажется, что актуален всегда. Разве что к вечному российскому абсурду добавлен легкий намек на гоголевские-булгаковские мистические мотивы с невидимой шубой и рыжеволосой красавицей (Виктория Бакластова), которая только притворяется кем-то из прислуги и всегда готова взлететь на подобии метлы. «Все идет по плану», «надо только подождать» – пытается утешить саундтрек, перепевающий популярного сегодня в театре Егора Летова.
Вера Попова обратилась к нескольким сценам из романа Питера Акройда «Король Артур и рыцари круглого стола», заняв в своем эскизе исключительно мужчин. Зрители, занимая стулья, хаотично расставленные на площадке, могут не приметить исполнителей. Они молоды, носят пиджаки-casual и портативные колонки. Оттуда сначала доносится авторский текст: аудиокниги, в том числе и мотивационные, что нынче в моде. Сегодня дела решает офисный планктон.
Вторая интересная тема эскиза – вынужденная публичность почти любого жеста в наше время. Возвращение Ланцелота (Андрей Иванов) и его объяснение с рыцарями решено как официальный выход персонажей, пред ними – стойки с микрофонами, в руках – красные папки с документами, подписали – поменялись. Подразумевается широкое представительство прессы на событии, на котором приветствуются продолжительно демонстрируемые рукопожатия и широкие улыбки. В одной из сцен Сергей Грищенко оставляет роль короля Артура и подходит к надоедливо звучащему мобильному. Он рассказывает о собственных планах на вечер, к которым прислушиваются – хотят они того или нет – зрители.
«Где здесь Я?» Павла Макарова оказался образцом спектакля для подростков европейского подхода. Второе название эскиза не менее важно – «Рано. Поздно. Никогда». Он не только говорит об острых темах, заданных классическими персонажами Сэлинджера, Гессе, Ведекинда, но и позволяет юным зрителям узнать, что такое современный театр. Театр, который занимает пространство не сцены, а лофта центра современной культуры «Рельсы». Театра, где драматург Гуля Насырова органично и остроумно соединяет фрагменты зарубежных текстов с мечтами актеров о Байкале и воспоминаниями об уроках русского языка. Театра, где актеры играют в сложной манере жонглирования образами. Вроде бы они типажи-маски, смешные в своих характерных жестах, но рано или поздно позволяют себе откровения и слабости. Дарья Астафьева вдруг отпускает свою во многом наделанную улыбку заботливой матери, чтобы почти прокричать, как потом дети «к психологам ходят, матерей клеймят», а ее персонаж всего лишь поступал, как было традиционно принято в их семье, наигрывая «К Элизе» и требуя у дочери держать «все части тела в тепле».
Алексей Пучков рассуждает о блудном сыне и рассказывает историю, в которой буквально переходит границу между семьей, поющей «аллилуйю» перед трапезой и сборищем ровесников, рассказывающих о самых стыдных историях в жизни и способных на шантаж. Это эскиз о подростках, странном времени, которое одновременно тянется и пролетает, переходном возрасте, который, в свою очередь, тоже такой разный. Одни уже пьют пиво, другие только начинают слушать модную музыку в телефоне, и она буквально каждый год своя. Юмор в узнавании подростковых проблем и комплексов сменяется сочувствием трагедии.
Каждая новая история заявляется появлением больших красных томов, ведь их мотивы взяты из классики. До поры они спокойно стоят на пианино, на которое в финале сядет юная героиня, пытаясь удержать тяжелые книги в руках. Она не станет молодой матерью, ее вообще не станет, книги упадут на клавиатуру инструмента. Инна Волкова спокойно завершает эскиз: «Моя история закончилась. Такие дела».
Тверской ТЮЗ стал заметен благодаря спектаклям по современной драматургии. Номинантом «Золотой Маски» была «Пустота» Талгата Баталова по пьесе Максима Черныша, потом в программе «Маски плюс» был представлен вербатим Сергея Давыдова «Тверь-Тверь». В декабре на фестивале «Радуга» критики обратили внимание на «Чайку» в версии Вероники Вигг. На «Арлекин» летом приедет в статусе номинанта спектакль «Гензель и Гретель». Режиссер Екатерина Гороховская отлично ориентируется в пространстве нового театра для детей, но для спектакля по знакомой сказке выбирает принципиально традиционную форму. С поворотным кругом, детскими кроватками а-ля мхатовская «Синяя птица», широкими актерскими жестами на большой сцене. Здесь важен актуальный предмет разговора с семейной аудиторией. Злая мачеха притворяется на время ведьмой из пряничного домика, домашнее насилие только на первый взгляд прикрывается вымыслом. Лаборатория продолжает поиски столкновения формы и содержания. Новая история начинается. Такие дела.
Фото- Виталий Шустров, Андрей Бесараб, Кристина Белякова