Недоросль: Дана, вы начинали со стихов, у вас еще десять лет назад выходили поэтические книги. А пьесы появились потом?
Сидерос: Да, это действительно так. Но писать стихи я и сейчас продолжаю.
Недоросль: Ваше настоящее имя – Мария Кустовская, откуда возник болгарский псевдоним Дана Сидерос и даже придуманная для него биография? Это творческая мистификация или за ней что-то кроется?
Сидерос: Скорее это глупая история – для публикации стихов надо было срочно взять псевдоним и сочинить краткую биографию. Времени на раздумья не было, я села, придумала имя «болгарской поэтессы» и биографию, максимально далекую от моей реальной. Если бы знала, во что это разовьется, что появится книжка, у имени будет своя жизнь, возможно, я бы продумала все лучше. А так можно считать придумку хулиганством, никакого глубокого смысла за именем не стоит. Оно было первым, которое пришло в голову.
Недоросль: В какой момент в вашей жизни появились пьесы, как вы начали пробовать себя в этом жанре?
Сидерос: Первую пьесу написала случайно. Я любила драматургию, любила театр. Рано или поздно это приводит всех пишущих людей к своим пьесам. Как это часто бывает с первым текстом, я написала во многом автобиографическую вещь – про то, что у меня в тот момент болело, и совершенно не знала, что с нею делать. Со стихами мне все было просто и понятно – написал текст, выложил на публичный ресурс, и сразу же начинают приходить комментарии, лайки…
Недоросль: Вы не думали отправить пьесу на конкурсы или в театры?
Сидерос: Нет, у меня было смутное представление о том, как все устроено. Я видела современную драматургию в театре, но как она туда попадает, не задумывалась. Не знала, как современный автор добирается до сцены. Подруга рассказала мне про «Любимовку», предложила отправить пьесу на драматургический фестиваль – вдруг сработает… Я начала искать информацию и обнаружила, что существует множество других конкурсов. И, зажмурившись, разослала свой первый текст везде…
Недоросль: Что это был за текст?
Сидерос: Пьеса «Стена живых». Она попала в шорт-лист конкурса драматургии «Ремарка», заняла там призовое место, я съездила смотреть читку... Мне это ужасно понравилось. И вторую пьесу я писала с мыслью, что хочу продолжения, новых конкурсов и читок… И все, дальше понеслось…
Недоросль: Вторая пьеса – это «Всем кого касается». Почему ее героями оказались подростки, школьники? В ее основе личный опыт или такая аудитория казалась вам близкой?
Сидерос: Было несколько моментов. Я не думала, что буду писать о подростках. Хотела рассказать историю, и мне показалось, что лучшее место для ее развития – подростковый коллектив. Он открытый, восприимчивый к происходящему, и там я могла представить именно такое развитие событий. Так что все началось с истории.
Недоросль: Она вымышленная?
Сидерос: По событиям да, но в пьесе много реальных разговоров – где-то подслушанных реплик, диалогов. Можно сказать, что в основе текста – речь реальных людей.
Недоросль: Подслушивать, фиксировать диалоги – это ваш драматургический метод?
Сидерос: По-моему, это метод очень многих драматургов. Мы действительно ходим и записываем за людьми. Если вы увидите возле себя человека с блокнотом, скорее всего, он записывает то, что вы говорите…. Вероятно, это драматург.
Недоросль: Вы записывали и за подростками?
Сидерос: Да, детей я тоже подслушиваю. Также ищу примеры их диалогов на форумах, во «вконтакте», в сообществах, где люди общаются. «Тик-тока» тогда еще не было, я смотрела детские ролики на YouTube. Мне было важно понять, какими словами сейчас говорят подростки. Но моя пьеса – не совсем документальный текст, в нем речь выглядит иначе. У меня она более «декоративная».
Не думала, что мои пьесы для подростков
Недоросль: Пьесу «Всем кого касается» поставили в нескольких театрах. Что вы, как автор, ощущаете, когда ваш текст идет на сцене?
Сидерос: Это очень странный момент. Естественно, я рада. Считаю, постановка – единственный способ жизни для пьесы. Счастлива, что все мои драматургические тексты так или иначе поставлены. Причем даже не «наконец», события развивались невероятно быстро. Даже моя самая первая пьеса идет на сцене – в Казахстане, в Карагандинском театре имени Станиславского. Долгого мучительного ожидания постановок у меня не случилось. Отчасти благодаря тому, что моя вторая пьеса получилась для подростков, а в России таких текстов дефицит.
Недоросль: Вы об этом знали?
Сидерос: Нет, уже потом услышала, что такие тексты очень востребованы, что их мало. Мне повезло, случайно попала в точку. Более того, я даже не собиралась писать подростковую пьесу. Просто принято считать, что, если герои пьесы подростки – она подростковая…
Недоросль: Как вы относитесь к тому, что стали «подростковым» автором?
Сидерос: Хорошо. Подростки – тоже люди!
Недоросль: «Черный апельсин» вы уже писали именно для подростков?
Сидерос: Будете смеяться, но про нее я не думала, что это «специальная» подростковая история. Полагала, она для всех. Но, опять же, герои – дети, произведение автоматически записали в детские. Хотя есть много примеров литературы, где герои дети, но она очень взрослая. Например, «Сияние» Стивена Кинга, где повествование ведется от лица ребенка. Но кто назовет этот роман ужаса детским.
Недоросль: Почему герои ваших пьес дети?
Сидерос: Возможно, причина в том, что я – детский иллюстратор. Конечно, в этом есть элемент «неслучайности». Мне нравится детский образ мысли, важна позиция человека, который воспринимает все происходящее всерьез. Понимаю, если бы в той же самой ситуации, что герои «Черного апельсина», оказались взрослые люди, они бы решили ее каким-то другим образом, для меня более скучным, страшным. Может быть, поэтому я и пишу про детей. А, может, я их просто больше люблю.
Недоросль: У вас есть «тестовая» группа детей, на которых вы проверяете тексты про них?
Сидерос: Нет, ориентируюсь исключительно на себя.
Мне важно сказать, что выход всегда есть
Недоросль: Вы выкладываете на своей странице в фейсбуке рисунки. Какими именно иллюстрациями вы занимаетесь?
Сидерос: Я – digital-иллюстратор, моя основная работа связана с цифровой иллюстрацией. Занимаюсь образовательными проектами уже много лет. Сейчас работаю в «Яндексе». То, что появляется у меня в фейсбуке, чаще всего, мои личные рисунки или запечатленные истории, которые со мною случаются. В основном я как иллюстратор работаю не с художественными книгами, а, например, с математикой.
Недоросль: Что вам как драматургу дает такое творчество?
Сидерос: Наверное, все, что у нас есть, нас обогащает. И раз уж так получилось, что я превратилась в подросткового драматурга, то мне очень помог опыт работы для детской аудитории. Правда, в основном это дети помладше, еще не подростки. Тем не менее, какие-то важные вещи через некоторое время начинаешь понимать. Например, что ребенок – это такой «специальный» человек, который не будет следить за развитием событий дольше нескольких секунд. Если мы его чем-то не зацепили за короткий отрезок времени, то мы его потеряли. Понятно, что чем старше дети, тем больше этот промежуток, но принцип тот же. А еще ребенку, конечно, нужен какой-то позитивный финал.
Недоросль: То есть ваши оптимистичные финалы пьесы – это осознанное решение?
Сидерос: Необязательно, чтобы был «супер хэппи-энд», но мне важно сказать, что выход из ситуации всегда есть. Нужно его искать, и он найдется.
Главная проблема – это коммуникации между людьми
Недоросль: Какие темы вас как автора сегодня интересуют?
Сидерос: Поскольку я пишу уже не первый текст про это, для меня явно самое важное – коммуникация между людьми. И самое большое напряжение всегда в коммуникациях между поколениями. Почему-то, как бы ни старались обе стороны, мы всегда испытываем сложности, у нас нет общего языка. Мне эта тема до сих пор кажется не решенной, видимо, я с нею еще какое-то время не расстанусь.
Недоросль: Мой звонок застал вас в Екатеринбурге. Это ваш родной город?
Сидерос: Нет, просто в этом месяце я живу в нем, а прежде там никогда не бывала. Три года назад решила, что не хочу постоянно жить в одном месте, и с тех пор езжу с чемоданом по разным городам. И по России, и часто бываю в Украине.
Недоросль: Вас как автора эти путешествия, переезды изменили?
Сидерос: Наверное, но, думаю, со стороны виднее, изнутри мне не очень понятно, как это повлияло на тексты. Но мне всегда хотелось попробовать так пожить. И однажды я поняла – чего я жду?! Люди, которые пишут тексты и рисуют картинки, могут работать из любой точки мира. В этом смысле мне очень повезло с профессиями.
Недоросль: Как вы при таком укладе жизни взаимодействуете с театрами, ходите ли в них в новых городах?
Сидерос: Да, очень многое смотрю, везде стараюсь попасть на спектакли. Ограничения, связанные с пандемией, мне тяжело даются. В прошлый локдаун, мне кажется, я буквально зачеркивала дни, прошедшие с последнего визита в театр… Я 13 лет жила в Москве и привыкла каждую неделю ходить на спектакли. Мне было важно увидеть как можно больше, я тратила на театральные билеты всю зарплату… В Екатеринбурге в ноябре собираюсь на оперу в постановке Дмитрия Волкострелова «Евгений Онегин» в местный театр «Урал Опера Балет». Конечно, бываю в Коляда-Театре. Надеюсь в скором будущем съездить в Челябинск на спектакль по своей пьесе «Черный апельсин». Он идет в Молодежном театре. Я его еще не видела, открыла видеозапись, поняла, что хочу посмотреть живьем.
Недоросль: У вас есть особенно любимый спектакль по вашим текстам?
Сидерос: Я на многие постановки до сих пор еще не попала. В одних городах я, в других –спектакли, и мы не всегда, к сожалению, совпадаем. Иногда у меня нет возможности приехать на премьеру, иногда у театра не получается меня пригласить… Но мне безумно дорог спектакль «Всем кого касается» в театре «Сатирикон». Это вообще первый спектакль по моей пьесе, который я видела! Самая первая постановка была в Карагандинском театре, но ее я не смотрела. И, независимо от этих деталей, он сам по себе классный, замечательный спектакль. Еще мне очень дорог новосибирский «Всем кого касается», идущий в «Глобусе». Считаю, он очень адекватен тексту. Бережная постановка и красивая!