Под занавес сезона РАМТ завершает первую серию подкастов «Слушаем театр», в которую вошли аудиоверсии пяти легендарных спектаклей Центрального детского театра. РАМТ пошел не по пути реконструкции постановок Наталии Сац, Анатолия Эфроса и других выдающихся начинателей искусства для детей, а по пути создания постановок в новой режиссуре и саунд-дизайне, в основу которых легли режиссерские экземпляры и стенограммы репетиций спектаклей первых 50 лет истории ЦДТ. О том, почему радиотеатр исчез как жанр и зачем ему возрождаться; о специфике создания и восприятия «театра в голове»; о проекте «Слушаем театр» и критериях отбора названий для подкастов «Недоросль» поговорил с идейным вдохновителем проекта, актером и помрежем всех аудиопостановок Олегом Зимой.
Недоросль: Олег, как родилась идея записать старые спектакли Центрального детского в аудиоформате?
Зима: «Радиочас», или «Театр у микрофона» — я в детстве слушал их каждое утро, можно сказать, вырос на этом формате. Когда я был студентом Театрального, меня стали привлекать к записи на радио, я сотрудничал с такими актерами-мастодонтами ЦДТ, как Лев Дуров и Николай Волков. А в какой-то момент жанр радиотеатра просто исчез. Когда начался ковид в 2020-м, и все были долго без работы, из состояния какой-то безысходности я начал своим детям читать книги, разыгрывая по голосам. Дети хохотали, просили еще, и тогда у меня возникла идея: а почему бы не сделать то же самое, но для большей аудитории и из легендарных спектаклей Центрального детского? Ведь это такое наследие, которое сохранилось только в музеях и нашим детям уже недоступно. А какие это были добрые и глубокие истории!
Недоросль: A название «Слушаем театр»?
Зима: Самое подходящее для этой истории название, конечно, «ВСЛУХ» — но оно уже три сезона занято другим проектом РАМТа. Был вариант «Сказки дядюшки РАМТа» и много других, но остановились на самом нейтральном.
Недоросль: Что меняется в восприятии театра, когда мы не видим картинку, а только слышим?
Зима: Вот я заметил: моя дочка может одновременно рисовать и смотреть какой-то мультик. Но когда она слушает аудиосказку, она уже не рисует. Она сидит и внимательно слушает, у нее начинает работать воображение. Цифровые технологии сегодня устроены так, чтобы человеку меньше затрачиваться. Ютуб, сериалы, мультики — это же интеллектуальный фастфуд, который отучает мозг самостоятельно выстраивать сложные образы и напрочь стирает индивидуальность ребенка или подростка. Когда же ему дают не готовую картинку сцены, а только объемную аудиосреду — звуки пространства, голоса персонажей — включается внутренний художник, который должен достроить Вселенную спектакля.
Недоросль: Олег, как родилась идея записать старые спектакли Центрального детского в аудиоформате?
Зима: «Радиочас», или «Театр у микрофона» — я в детстве слушал их каждое утро, можно сказать, вырос на этом формате. Когда я был студентом Театрального, меня стали привлекать к записи на радио, я сотрудничал с такими актерами-мастодонтами ЦДТ, как Лев Дуров и Николай Волков. А в какой-то момент жанр радиотеатра просто исчез. Когда начался ковид в 2020-м, и все были долго без работы, из состояния какой-то безысходности я начал своим детям читать книги, разыгрывая по голосам. Дети хохотали, просили еще, и тогда у меня возникла идея: а почему бы не сделать то же самое, но для большей аудитории и из легендарных спектаклей Центрального детского? Ведь это такое наследие, которое сохранилось только в музеях и нашим детям уже недоступно. А какие это были добрые и глубокие истории!
Недоросль: A название «Слушаем театр»?
Зима: Самое подходящее для этой истории название, конечно, «ВСЛУХ» — но оно уже три сезона занято другим проектом РАМТа. Был вариант «Сказки дядюшки РАМТа» и много других, но остановились на самом нейтральном.
Недоросль: Что меняется в восприятии театра, когда мы не видим картинку, а только слышим?
Зима: Вот я заметил: моя дочка может одновременно рисовать и смотреть какой-то мультик. Но когда она слушает аудиосказку, она уже не рисует. Она сидит и внимательно слушает, у нее начинает работать воображение. Цифровые технологии сегодня устроены так, чтобы человеку меньше затрачиваться. Ютуб, сериалы, мультики — это же интеллектуальный фастфуд, который отучает мозг самостоятельно выстраивать сложные образы и напрочь стирает индивидуальность ребенка или подростка. Когда же ему дают не готовую картинку сцены, а только объемную аудиосреду — звуки пространства, голоса персонажей — включается внутренний художник, который должен достроить Вселенную спектакля.
Недоросль: То есть слушание театра развивает фантазию?
Зима: Обязательно! И чтение, и слушание. Как необходимо развивать мелкую моторику рук, точно так же память и воображение нужно развивать на сложных конструкциях.
Недоросль: Аудиокнижка и радиоспектакль — в чем разница?
Зима: В аудиокнижке важен в первую очередь текст, даже если его читает один голос. Радиоспектакль — это все-таки полноценный мир, у каждого персонажа свое зерно роли, своя интонация, а потому фантазия у слушателя больше работает. Когда голос один, ты как бы настроен как на одну частоту, а тут у тебя и оттуда, и оттуда звуки, и музыка, и пространство живёт и дышит. Это намного интересней.
Недоросль: Какими средствами радиоверсия восполняет то, чего мы ждем от спектакля на сцене?
Зима: Важно понимать, что в момент записи мы с артистами не просто сидим и читаем текст. Мы играем реальный мини-спектакль перед микрофоном. Если в сцене драка, мы мутузим друг друга, толкаемся и все такое, чтобы у персонажа было соответствующее дыхание и темп речи. Потом режиссер и саунд-дизайнер дополняют это звуками и шумами нужных местности, времени года или суток. Костюмы, сценография, мизансцены — все, чего мы не видим, превращается в звуки или голосовые ремарки. Еще отмечу, что для подкаста мы записываем не полные версии спектаклей, а как бы дайджест, короткую версию. Потому важно создать ее максимально концентрированной, колоритной с точки зрения звука. Шум ветра, топот копыт — все более ярко, густыми мазками.
Недоросль: Это все делает саунд-дизайнер? Или живые инструменты тоже звучат?
Зима: Бывает и так, и так. В спектакле «Сомбреро», где по сюжету должна быть задействована настоящая гитара, актер Денис Баландин будет вживую петь и играть. К сожалению, мы не можем пригласить настоящий оркестр или всегда играть на инструментах, потому что это требует разложения партитуры с несколькими репетициями. Но в саунд-дизайне мы стараемся максимально приблизиться к той музыке, которая была в оригинальном спектакле.
Зима: Обязательно! И чтение, и слушание. Как необходимо развивать мелкую моторику рук, точно так же память и воображение нужно развивать на сложных конструкциях.
Недоросль: Аудиокнижка и радиоспектакль — в чем разница?
Зима: В аудиокнижке важен в первую очередь текст, даже если его читает один голос. Радиоспектакль — это все-таки полноценный мир, у каждого персонажа свое зерно роли, своя интонация, а потому фантазия у слушателя больше работает. Когда голос один, ты как бы настроен как на одну частоту, а тут у тебя и оттуда, и оттуда звуки, и музыка, и пространство живёт и дышит. Это намного интересней.
Недоросль: Какими средствами радиоверсия восполняет то, чего мы ждем от спектакля на сцене?
Зима: Важно понимать, что в момент записи мы с артистами не просто сидим и читаем текст. Мы играем реальный мини-спектакль перед микрофоном. Если в сцене драка, мы мутузим друг друга, толкаемся и все такое, чтобы у персонажа было соответствующее дыхание и темп речи. Потом режиссер и саунд-дизайнер дополняют это звуками и шумами нужных местности, времени года или суток. Костюмы, сценография, мизансцены — все, чего мы не видим, превращается в звуки или голосовые ремарки. Еще отмечу, что для подкаста мы записываем не полные версии спектаклей, а как бы дайджест, короткую версию. Потому важно создать ее максимально концентрированной, колоритной с точки зрения звука. Шум ветра, топот копыт — все более ярко, густыми мазками.
Недоросль: Это все делает саунд-дизайнер? Или живые инструменты тоже звучат?
Зима: Бывает и так, и так. В спектакле «Сомбреро», где по сюжету должна быть задействована настоящая гитара, актер Денис Баландин будет вживую петь и играть. К сожалению, мы не можем пригласить настоящий оркестр или всегда играть на инструментах, потому что это требует разложения партитуры с несколькими репетициями. Но в саунд-дизайне мы стараемся максимально приблизиться к той музыке, которая была в оригинальном спектакле.
Недоросль: Используете ли вы приемы живого ручного озвучания, как в кино? Такой шумовой оркестр, как в спектакле «Душа моя Павел», к примеру?
Зима: В наших записях можно услышать оплеухи или поцелуи, шлепок, смех, какие-то крики, шум толпы. Так называемые гуры — это когда 3-4 артиста, меняя голоса, создают шум огромной толпы.
Недоросль: То есть вы это отыгрываете, как на видимой сцене, только усиливая какие-то шуршания, шумы, звуки?
Зима: Да, а если чего-то не хватает в результате живой сцены, сверху дописываем еще звуковой слой, накидываем шумы разные.
Недоросль: В чем для актера интерес и вызов в этой работе? Его, кажется, лишают всего: тела, пластики, костюмов, сценографии. Актер становится невидимкой…
Зима: Чем сложнее задача, тем сильнее актерский азарт. В этом формате у меня только одно выразительное средство — голос. И поэтому в этот голос я должен вложить все усилия, все свое мастерство. Там же все на полузвуках построено, на мельчайших нюансах, это очень ювелирная работа. Как меняется дыхание и темп речи, когда ты поднимаешься по ступенькам, как одышка звучит… Вот эту реплику сказал, а она не звучит, она глухая, не полетная. Она не дойдет до слуха. А если вот так? А мимо микрофона? А с разворота? А спиной если сказать? Как на сцене актер ищет положение тела в пространстве, так в записи — положение голоса относительно микрофона.
Недоросль: Для первой серии подкастов театр отобрал пять сюжетов из разных эпох. «Жемчужина Адальмины» — это 1921 год и еще Московский театр для детей Наталии Сац. «Изобретатель и комедиант» — уже 1939-й, период некоторого безвременья ЦДТ, после Сац и до Кнебель. По какому критерию отбирали?
Зима: В первую очередь, выбирали те спектакли, которые точно на слуху у всех, кто знает что-то о ЦДТ. С «Жемчужины Адальмины» начинается вообще история театра для детей в России. «Сомбреро» на стихи Сергея Михалкова — спектакль-хит, который шел в театре 40 лет. Выбирали те спектакли, с которыми связаны культовые имена актеров, художников, композиторов. К примеру, сценографию к пьесе Марка Даниэля «Изобретатель и комедиант» о судьбе первопечатника Иоганна Гутенберга (это такой байопик, как сказали бы сегодня) создавал выдающийся художник Вадим Рындин. «Друг мой Колька», «Сомбреро», «Сказка о сказках» — это же вехи не только в отдельной истории ЦДТ, а в целом в развитии метода театра для детей. Там и артисты были какие заняты: Ефремов, Анофриев, Дуров, Муравьева. И режиссеры: Анатолий Эфрос, Мария Кнебель, Алла Некрасова…
Еще один важный критерий выбора заключался в том, чтобы аудиоверсий этих историй не было в сети, то есть РАМТу все-таки важно создавать эксклюзивные вещи. К примеру, легендарная «Рамаяна», с которой театр выезжал на гастроли в Индию, очень колоритна для аудиоформата, там много музыки, танцев. Но в открытом доступе есть телеверсия этого спектакля, как и спектакля «Димка-невидимка». Или «Цветик-семицветик» — важный для начинающего свою карьеру в ЦДТ Анатолия Эфроса спектакль, но в интернете можно найти множество версий этой сказки. А вот, к примеру, «Сказку о сказках» — увлекательнейшее ревю по сказкам народов мира, которое тот же Эфрос поставил в 1956 году, почти никто и не знает.
Также первой серией подкастов мы хотели охватить максимально разновозрастного слушателя. «Жемчужина» и «Сказка» — это для малышей, 5+. «Сомбреро» — начальная школа. «Изобретатель» — история для подростков и, в целом, для семейного прослушивания.
Зима: В наших записях можно услышать оплеухи или поцелуи, шлепок, смех, какие-то крики, шум толпы. Так называемые гуры — это когда 3-4 артиста, меняя голоса, создают шум огромной толпы.
Недоросль: То есть вы это отыгрываете, как на видимой сцене, только усиливая какие-то шуршания, шумы, звуки?
Зима: Да, а если чего-то не хватает в результате живой сцены, сверху дописываем еще звуковой слой, накидываем шумы разные.
Недоросль: В чем для актера интерес и вызов в этой работе? Его, кажется, лишают всего: тела, пластики, костюмов, сценографии. Актер становится невидимкой…
Зима: Чем сложнее задача, тем сильнее актерский азарт. В этом формате у меня только одно выразительное средство — голос. И поэтому в этот голос я должен вложить все усилия, все свое мастерство. Там же все на полузвуках построено, на мельчайших нюансах, это очень ювелирная работа. Как меняется дыхание и темп речи, когда ты поднимаешься по ступенькам, как одышка звучит… Вот эту реплику сказал, а она не звучит, она глухая, не полетная. Она не дойдет до слуха. А если вот так? А мимо микрофона? А с разворота? А спиной если сказать? Как на сцене актер ищет положение тела в пространстве, так в записи — положение голоса относительно микрофона.
Недоросль: Для первой серии подкастов театр отобрал пять сюжетов из разных эпох. «Жемчужина Адальмины» — это 1921 год и еще Московский театр для детей Наталии Сац. «Изобретатель и комедиант» — уже 1939-й, период некоторого безвременья ЦДТ, после Сац и до Кнебель. По какому критерию отбирали?
Зима: В первую очередь, выбирали те спектакли, которые точно на слуху у всех, кто знает что-то о ЦДТ. С «Жемчужины Адальмины» начинается вообще история театра для детей в России. «Сомбреро» на стихи Сергея Михалкова — спектакль-хит, который шел в театре 40 лет. Выбирали те спектакли, с которыми связаны культовые имена актеров, художников, композиторов. К примеру, сценографию к пьесе Марка Даниэля «Изобретатель и комедиант» о судьбе первопечатника Иоганна Гутенберга (это такой байопик, как сказали бы сегодня) создавал выдающийся художник Вадим Рындин. «Друг мой Колька», «Сомбреро», «Сказка о сказках» — это же вехи не только в отдельной истории ЦДТ, а в целом в развитии метода театра для детей. Там и артисты были какие заняты: Ефремов, Анофриев, Дуров, Муравьева. И режиссеры: Анатолий Эфрос, Мария Кнебель, Алла Некрасова…
Еще один важный критерий выбора заключался в том, чтобы аудиоверсий этих историй не было в сети, то есть РАМТу все-таки важно создавать эксклюзивные вещи. К примеру, легендарная «Рамаяна», с которой театр выезжал на гастроли в Индию, очень колоритна для аудиоформата, там много музыки, танцев. Но в открытом доступе есть телеверсия этого спектакля, как и спектакля «Димка-невидимка». Или «Цветик-семицветик» — важный для начинающего свою карьеру в ЦДТ Анатолия Эфроса спектакль, но в интернете можно найти множество версий этой сказки. А вот, к примеру, «Сказку о сказках» — увлекательнейшее ревю по сказкам народов мира, которое тот же Эфрос поставил в 1956 году, почти никто и не знает.
Также первой серией подкастов мы хотели охватить максимально разновозрастного слушателя. «Жемчужина» и «Сказка» — это для малышей, 5+. «Сомбреро» — начальная школа. «Изобретатель» — история для подростков и, в целом, для семейного прослушивания.
Недоросль: А как Вы себе представляете аудиторию этого проекта? Это родители, которые ставят сказку на ночь в телефоне? Или слушают вместе с детьми в машине?
Зима: Мой сын старший включал внучкам в машине, и они это не воспринимали, потому что внимание рассеивалось на внешний мир. А вот когда за обедом мы им ставим — прекрасно. Нужно прицельное внимание, тогда у ребенка есть возможность погрузиться в мир собственной фантазии.
Все аудио-сказки подкаста «Слушаем театр» можно послушать здесь
«Жемчужина Адальмины», реж. Наталия Сац, 1921 год — режиссер аудиоверсии Александр Хухлин
«Изобретатель и комедиант», реж. Илья Рапопорт, художник Вадим Рындин, 1939 — режиссер аудиоверсии Михаил Плутахин
«Город мастеров», реж. Валентин Колесаев, 1944 год — режиссер аудиоверсии Юрий Печенежский
«Сказка о сказках», реж. Анатолий Эфрос, 1956 — режиссер аудиоверсии Юрий Печенежский
«Сомбреро», реж. Валентина Сперантова и Анна Некрасова, комедия Сергея Михалкова, 1957 - режиссер аудиоверсии Марина Багдасарян
Проект реализуется Фондом поддержки РАМТ на средства гранта Президентского фонда культурных инициатив.
Фото Марии Моисеевой.
Зима: Мой сын старший включал внучкам в машине, и они это не воспринимали, потому что внимание рассеивалось на внешний мир. А вот когда за обедом мы им ставим — прекрасно. Нужно прицельное внимание, тогда у ребенка есть возможность погрузиться в мир собственной фантазии.
Все аудио-сказки подкаста «Слушаем театр» можно послушать здесь
«Жемчужина Адальмины», реж. Наталия Сац, 1921 год — режиссер аудиоверсии Александр Хухлин
«Изобретатель и комедиант», реж. Илья Рапопорт, художник Вадим Рындин, 1939 — режиссер аудиоверсии Михаил Плутахин
«Город мастеров», реж. Валентин Колесаев, 1944 год — режиссер аудиоверсии Юрий Печенежский
«Сказка о сказках», реж. Анатолий Эфрос, 1956 — режиссер аудиоверсии Юрий Печенежский
«Сомбреро», реж. Валентина Сперантова и Анна Некрасова, комедия Сергея Михалкова, 1957 - режиссер аудиоверсии Марина Багдасарян
Проект реализуется Фондом поддержки РАМТ на средства гранта Президентского фонда культурных инициатив.
Фото Марии Моисеевой.