«Снежная королева», БТК, режиссер - Руслан Кудашов
«Кто там?» - «Это Кай!». Единственные реплики спектакля звучат после пролога. Герда должна узнать Кая, а потом вернуть или не вернуть его, но в любом случае дойти до конца. Именно вступая в диалог со сказкой Андерсена, свои этапные спектакли поставили Роман Феодори, Артем Устинов, Яна Тумина, выделяя Герду как крупную роли мирового репертуара. Руслан Кудашов поставил спектакль без слов, без кукол, с масками и нашел свой цикл встреч на пути героини.
Это времена года, их названия предваряют сцены в виде титров: слова сложены из осколков зеркала. Под музыку Вивальди появляются женщины: Весна - Флора (в первоисточнике - старушка-цветочница), Лето - Принцесса, Осень - Разбойница, Зима - Финка, и наконец - Снежная королева. Ее нет в списке действующих лиц, ведь нет и такого персонажа, есть лишь огромная серебряная маска, ее титр - «Вечность». Маска эта как ни странно не пугает, оставляя впечатление не стража, а наблюдателя. Можно отметить, что среди персонажей нет мужских, что часто они суетливы, но важнее - как они относятся к Герде. Никто не помогает ни каретой, ни оленем. Их дары - это маски, которые они одевают на изначальную, юную маску Герды. На каждой новой румянец тусклее, морщины ярче. Они если и делятся чем-то ценным, то опытом.
Впрочем, Герда не сразу спешит за Каем. Сначала вянут розы, и это становится еще одной причиной покинуть дом. В пластике Екатерины Ложкиной-Белевич в этой сцене много подросткового. Первый шаг из дома пугает, Герда возвращается, набирается смелости и совершает вторую попытку, но вновь тянет домой. Потом приходит по-андерсоновски верное решение: оставить на стене комнаты тень, а самой отправиться в путь. Женская уверенность дарит Герде прямую руку, ее указательный палец - верный ориентир, словно стрелка компаса, указывающая на север. Зимой рука теряет уверенность, мышцы сводит. Теперь ладонь хочется положить на левое плечо, что Герда и делает. То ли от усталости, то ли от холода. Фигура сгибается. Но героиня не сдается, сила еще вернется, кашель пройдет.
«Кто там?» - «Это Кай!». Единственные реплики спектакля звучат после пролога. Герда должна узнать Кая, а потом вернуть или не вернуть его, но в любом случае дойти до конца. Именно вступая в диалог со сказкой Андерсена, свои этапные спектакли поставили Роман Феодори, Артем Устинов, Яна Тумина, выделяя Герду как крупную роли мирового репертуара. Руслан Кудашов поставил спектакль без слов, без кукол, с масками и нашел свой цикл встреч на пути героини.
Это времена года, их названия предваряют сцены в виде титров: слова сложены из осколков зеркала. Под музыку Вивальди появляются женщины: Весна - Флора (в первоисточнике - старушка-цветочница), Лето - Принцесса, Осень - Разбойница, Зима - Финка, и наконец - Снежная королева. Ее нет в списке действующих лиц, ведь нет и такого персонажа, есть лишь огромная серебряная маска, ее титр - «Вечность». Маска эта как ни странно не пугает, оставляя впечатление не стража, а наблюдателя. Можно отметить, что среди персонажей нет мужских, что часто они суетливы, но важнее - как они относятся к Герде. Никто не помогает ни каретой, ни оленем. Их дары - это маски, которые они одевают на изначальную, юную маску Герды. На каждой новой румянец тусклее, морщины ярче. Они если и делятся чем-то ценным, то опытом.
Впрочем, Герда не сразу спешит за Каем. Сначала вянут розы, и это становится еще одной причиной покинуть дом. В пластике Екатерины Ложкиной-Белевич в этой сцене много подросткового. Первый шаг из дома пугает, Герда возвращается, набирается смелости и совершает вторую попытку, но вновь тянет домой. Потом приходит по-андерсоновски верное решение: оставить на стене комнаты тень, а самой отправиться в путь. Женская уверенность дарит Герде прямую руку, ее указательный палец - верный ориентир, словно стрелка компаса, указывающая на север. Зимой рука теряет уверенность, мышцы сводит. Теперь ладонь хочется положить на левое плечо, что Герда и делает. То ли от усталости, то ли от холода. Фигура сгибается. Но героиня не сдается, сила еще вернется, кашель пройдет.
Спектакль «Снежная королева»
Последняя маска предназначена Герде Каем, это еще одна стерильная серебряная личина. Тролли просят приободрить персонажей аплодисментами, но ритм сбивается, зрители осознают провокацию, начинаются робкие аплодисменты по делу. И тогда Герда и Кай снимают маски друг с друга. Но ту первую маску, в которой зрители встречают героев в уютном домике, можно снять только самим. Ложкина-Белевич и Владислав Тутак (Кай) впервые открывают свои лица, человеческие, светлые. В согласии со словами Андерсана: «Так сидели они, оба уже взрослые, но дети сердцем и душою...».
«Кто там?» - «Это Кай». В финале реплики повторяются. И если в начале можно было подумать, что он лишь гость в доме Герде, то теперь стоит ответить уже не на бытовой, а на бытийственный вопрос и обрести себя.
«Кто там?» - «Это Кай». В финале реплики повторяются. И если в начале можно было подумать, что он лишь гость в доме Герде, то теперь стоит ответить уже не на бытовой, а на бытийственный вопрос и обрести себя.
Спектакль «Ау»
«Ау», БДТ имени Г.А.Товстоногова, режиссер - Яна Тумина
Яна Тумина в этот раз оттолкнулась от текстов Гуэрры, Нарекаци и Заболоцкого. Они стали поводом для инклюзивного спектакля. Профессиональные актеры участвуют в нем наравне с людьми с расстройством аутистического спектра. Именно наравне, а не вместе. Традиция Бориса Павловича на сцене БДТ получает продолжение. И в нем тоже важна тема птиц, от главных героев текстов до птичьего языка театральной коммуникации.
Старика Птицелова играет кукла, с которой по очереди работают все участники спектакля. В современном театре кукол часто прямо на сцене можно услышать рефлексию по поводу куклы на сцене, соседству живого и не живого. Здесь она тоже есть, когда все персонажи рассматривают героя и приходят к выводу, что он кукла из поролона, но при этом живая. Есть рефлексия и по поводу инклюзии, функции театра. Актеры рассуждают о терапии на сцене, а на реплику «Свободны» задают вопрос: «До скольки?». В спектакле о свободе это важно.
Птицы попадают в клетку. Это слово созвучно с элементарной единицей строения организма человека, и не только. Такие рассуждения могли бы показаться пафосными, но в спектакле Туминой все о людях и птицах сказано честно и с любовью. Актеры с РАС, сами во многом уязвимые, говорят о своем беспокойстве за других, демонстрируют его, тяготятся и спасаются им. Алену Кучкову в роли Чудо-Птицы после экспрессивного танца зажимают с разных сторон лестницами, словно клеткой - она передвигается в ней. Это настолько же выверенный трюк, насколько высок эмоциональный накал момента - тут прямая зависимость. Как и ожившая кукла, которая вдруг в финале спектакля начинает идти самостоятельно. «Театр спасает от смерти?», - этим вопросом театр задается в программке. Ответ очевиден, но к нему стоит прийти эмпирическим путем.
Михаил Ложкин репетировал, но не успел сыграть премьеру «Ау». Екатерина Ложкина-Белевич удивительно светло и сильно играет Герду, спасающую Кая. Спектакли не всегда есть возможность пересмотреть, когда это нужно, когда, например, нуждаешься в поддержке. Но тогда можно пересмотреть анимационный фильм «Мальчик и птица» Хаяо Миядзаки. Это не референс, это контекст.
Яна Тумина в этот раз оттолкнулась от текстов Гуэрры, Нарекаци и Заболоцкого. Они стали поводом для инклюзивного спектакля. Профессиональные актеры участвуют в нем наравне с людьми с расстройством аутистического спектра. Именно наравне, а не вместе. Традиция Бориса Павловича на сцене БДТ получает продолжение. И в нем тоже важна тема птиц, от главных героев текстов до птичьего языка театральной коммуникации.
Старика Птицелова играет кукла, с которой по очереди работают все участники спектакля. В современном театре кукол часто прямо на сцене можно услышать рефлексию по поводу куклы на сцене, соседству живого и не живого. Здесь она тоже есть, когда все персонажи рассматривают героя и приходят к выводу, что он кукла из поролона, но при этом живая. Есть рефлексия и по поводу инклюзии, функции театра. Актеры рассуждают о терапии на сцене, а на реплику «Свободны» задают вопрос: «До скольки?». В спектакле о свободе это важно.
Птицы попадают в клетку. Это слово созвучно с элементарной единицей строения организма человека, и не только. Такие рассуждения могли бы показаться пафосными, но в спектакле Туминой все о людях и птицах сказано честно и с любовью. Актеры с РАС, сами во многом уязвимые, говорят о своем беспокойстве за других, демонстрируют его, тяготятся и спасаются им. Алену Кучкову в роли Чудо-Птицы после экспрессивного танца зажимают с разных сторон лестницами, словно клеткой - она передвигается в ней. Это настолько же выверенный трюк, насколько высок эмоциональный накал момента - тут прямая зависимость. Как и ожившая кукла, которая вдруг в финале спектакля начинает идти самостоятельно. «Театр спасает от смерти?», - этим вопросом театр задается в программке. Ответ очевиден, но к нему стоит прийти эмпирическим путем.
Михаил Ложкин репетировал, но не успел сыграть премьеру «Ау». Екатерина Ложкина-Белевич удивительно светло и сильно играет Герду, спасающую Кая. Спектакли не всегда есть возможность пересмотреть, когда это нужно, когда, например, нуждаешься в поддержке. Но тогда можно пересмотреть анимационный фильм «Мальчик и птица» Хаяо Миядзаки. Это не референс, это контекст.