100 заявок, 27 участников в начале проекта, лекции и мастер-классы, 17 пьес, в итоге - 3 эскиза и одна читка.
Может показаться, что своим проектом «Подтекст: Юность» Московский академический театр имени Вл.Маяковского заходит на территорию ТЮЗов – ведь это экспериментальная программа для школьников и студентов, рассчитанная на весь текущий сезон. По крайней мере в части Class Act. Режиссер Дмитрий Крестьянкин и драматург Элина Петрова работали с подростками, которые в итоге написали тексты. 100 заявок, 27 участников в начале проекта, лекции и мастер-классы, 17 пьес, в итоге - 3 эскиза и одна читка.
Ридеры отмечали, что во многих пьесах центральными действующими лицами становятся не ровесники авторов, а люди немолодые. Подростки слышат нас, стоит услышать их. И дать им право голоса именно в академическом театре, который не привык к такому зрителю. «Вокруг такой контекст, что подтекст не требуется», - так выглядит одна работа современного художника из Нижнего Новгорода, известного под псевдонимом Синий Карандаш. Взрослым все-таки нужен подтекст. Для нас он звучит: «Юность». Тем, кому 14-17 лет, он не требуется. Молодые авторы многое проговаривают. Даже их эмпатия к тем или иным своим персонажам сразу заявлена, иногда даже прямо объявлена в списке действующих лиц среди и прочих характеристик.
Может показаться, что своим проектом «Подтекст: Юность» Московский академический театр имени Вл.Маяковского заходит на территорию ТЮЗов – ведь это экспериментальная программа для школьников и студентов, рассчитанная на весь текущий сезон. По крайней мере в части Class Act. Режиссер Дмитрий Крестьянкин и драматург Элина Петрова работали с подростками, которые в итоге написали тексты. 100 заявок, 27 участников в начале проекта, лекции и мастер-классы, 17 пьес, в итоге - 3 эскиза и одна читка.
Ридеры отмечали, что во многих пьесах центральными действующими лицами становятся не ровесники авторов, а люди немолодые. Подростки слышат нас, стоит услышать их. И дать им право голоса именно в академическом театре, который не привык к такому зрителю. «Вокруг такой контекст, что подтекст не требуется», - так выглядит одна работа современного художника из Нижнего Новгорода, известного под псевдонимом Синий Карандаш. Взрослым все-таки нужен подтекст. Для нас он звучит: «Юность». Тем, кому 14-17 лет, он не требуется. Молодые авторы многое проговаривают. Даже их эмпатия к тем или иным своим персонажам сразу заявлена, иногда даже прямо объявлена в списке действующих лиц среди и прочих характеристик.
Лиза Парамонова в пьесе «Квинтэсенция» соединяет сказку про ежика без иголок с кажущейся документальной историей матери, потерявшей сына. В пьесе «Дичь» Марты Дмитриевой птицы похожи на людей, для которых тема экологии и охоты максимально актуальна. Реальность и фантазия проникают друг в друга - таких пьес большинство. Молодые драматурги через тексты признаются в собственной растерянности перед происходящем в жизни, растерянности не профессиональной, а человеческой. Выход за пределы пространства-реальности часто не спасителен, напротив, опасен. Подростки часто воспринимают окружающий мир как враждебный. В пьесах часто возникает опасность как сознательный выбор героев.
Режиссеры не привносят гармонию в темы и тексты - возраст уже не позволяет, но дают произведениям подростков опору в виде юмора и профессиональных навыков построения сценического действия. Над тремя эскизами работали студенты ГИТИСа из мастерской Юрия Бутусова. Три эти пьесы опубликованы уже сейчас, остальные появятся позже на сайте театра имени Маяковского. Никакого конкурса не было, режиссеры сами выбрали из 17 пьес ту, которая их так или иначе задела. Выбор был также обоснован воздухом внутри текстов, возможностью трактовок и диалога с автором.
«2128506». Эскиз по пьесе Вячеслава Запромётова со странным названием поставила Анна Потебня. Одинокий старик теряет память, а соседи тем временем активно пытаются занять его квартиру. Возможно, сказалось приближение праздника, но на сцену проникало зимнее ретро настроение. Тройка захватчиков поначалу выглядели как друзья на катке, а кашель старика буквально рассыпался, превращаясь в снежинки. Режиссер отменяет в пьесе двух персонажей - ангела и демона, выводит их в одном образе Смерти - девушки в деловом брючном костюме с косой. Но даже эта коса украшена гирляндой фонариков, пусть и холодного света.
Режиссеры не привносят гармонию в темы и тексты - возраст уже не позволяет, но дают произведениям подростков опору в виде юмора и профессиональных навыков построения сценического действия. Над тремя эскизами работали студенты ГИТИСа из мастерской Юрия Бутусова. Три эти пьесы опубликованы уже сейчас, остальные появятся позже на сайте театра имени Маяковского. Никакого конкурса не было, режиссеры сами выбрали из 17 пьес ту, которая их так или иначе задела. Выбор был также обоснован воздухом внутри текстов, возможностью трактовок и диалога с автором.
«2128506». Эскиз по пьесе Вячеслава Запромётова со странным названием поставила Анна Потебня. Одинокий старик теряет память, а соседи тем временем активно пытаются занять его квартиру. Возможно, сказалось приближение праздника, но на сцену проникало зимнее ретро настроение. Тройка захватчиков поначалу выглядели как друзья на катке, а кашель старика буквально рассыпался, превращаясь в снежинки. Режиссер отменяет в пьесе двух персонажей - ангела и демона, выводит их в одном образе Смерти - девушки в деловом брючном костюме с косой. Но даже эта коса украшена гирляндой фонариков, пусть и холодного света.
Мария Носырева назвала свою пьесу «Владимир Яковлевич». Заглавный герой защищает диссер, чтобы отправиться на войну, где уже служит старший брат. Время действия принципиально размыто до тех пор, пока в тексте не возникает контекст третьих похорон генсеков подряд. В эскизе Ильи Яковлева шум закипающего чайника легко принять за сигнал тревоги. У персонажей черные тени под глазами, но это не бытовая усталость, а нарочитая театральность. Режиссер предлагает актерам поиграть с гиперболой. В начале костюм героя напоминает исторический, а на его столе - книги и череп. В финале - монтировщики убирают со сцены сначала ширмы, а потом актеров, затемнение.
Анна Сливко в пьесе «Тим» пишет о ровесниках. Двое подростков встречаются в зарытом милитаризованном городе. Девушка Алекс стремится из него убежать, нарушая запрет отца, ее новый друг Кир пытается помочь по мере сил. Тим - пропавший брат Алекс, как выясняется в конце, воображаемый. Его играет опытная актриса Елена Козлитина, она же открывает действие, читая первую ремарку, и остается скромным камертоном всего эскиза, его голом мудрости. Режиссер Андрей Хисамиев делает дискомфорт персонажей доступным для зрителей. Запах опилок, заполняющий сцену, может воздействовать на слизистую; яркие лампы, резко включаясь, могут ослепить не только персонажей. Упомянутая много раз The Last Of Us - для кого-то увлекательная игра, для кого-то подсказка реальной тактики поведения. И в игре, и в реальности важна забота как базовая ценность.
«Как победить ад». Из названия пьесы на читке, срежиссированной самим Дмитрием Крестьянкиным, логично пропал знак вопроса. Александр Разов - один из немногих авторов, который дает ответ. Персонаж с библейскими именами попадают в мир войны и обломков, но в итоге никто не теряет человеческое лицо, даже Каин, будучи воином непонятной государственной справедливости, делает добро. Мизансцена читки за столом дарит показу подходящую ассоциацию вечери, но пространство ломается, когда герои нарушают правила передвижения в мире пост Апокалипсиса и выходят в пространство рядов для зрителей как в пространство запрета. Сам Александр играет Иоанна, и голос его умершего персонажа Крестьянкин превращает в финале в хор всех присутствующих: «В глазах глухих и слепых мы будем слабыми, но в таком случае: сила в слабости. За них печётся Бог, мы же скажем слово тем, кто ищет его, кто в нём нуждается. И это слово будет Любовь».
Персонажи с библейскими именами рассуждают о Мандельштаме и Бахе, вспоминают Орфея и Эвридику. А в пьесе Марии Носыревой хотят перечитать Островского. В театре сегодня мыслят референсами, ребята прямо в тексте упоминают разные произведения. Тогда я тоже вспомню Ибсена, чтобы с ним поспорить. «Юность - это возмездие», - говорит персонаж в «Строителе Сольнесе». Эту реплику часто цитируют, но за сто с лишним лет она нарастила репутацию, но при этом потеряла актуальность. Юность - это спасение. Простите за пафос.
Фото: Анна Пивова
Анна Сливко в пьесе «Тим» пишет о ровесниках. Двое подростков встречаются в зарытом милитаризованном городе. Девушка Алекс стремится из него убежать, нарушая запрет отца, ее новый друг Кир пытается помочь по мере сил. Тим - пропавший брат Алекс, как выясняется в конце, воображаемый. Его играет опытная актриса Елена Козлитина, она же открывает действие, читая первую ремарку, и остается скромным камертоном всего эскиза, его голом мудрости. Режиссер Андрей Хисамиев делает дискомфорт персонажей доступным для зрителей. Запах опилок, заполняющий сцену, может воздействовать на слизистую; яркие лампы, резко включаясь, могут ослепить не только персонажей. Упомянутая много раз The Last Of Us - для кого-то увлекательная игра, для кого-то подсказка реальной тактики поведения. И в игре, и в реальности важна забота как базовая ценность.
«Как победить ад». Из названия пьесы на читке, срежиссированной самим Дмитрием Крестьянкиным, логично пропал знак вопроса. Александр Разов - один из немногих авторов, который дает ответ. Персонаж с библейскими именами попадают в мир войны и обломков, но в итоге никто не теряет человеческое лицо, даже Каин, будучи воином непонятной государственной справедливости, делает добро. Мизансцена читки за столом дарит показу подходящую ассоциацию вечери, но пространство ломается, когда герои нарушают правила передвижения в мире пост Апокалипсиса и выходят в пространство рядов для зрителей как в пространство запрета. Сам Александр играет Иоанна, и голос его умершего персонажа Крестьянкин превращает в финале в хор всех присутствующих: «В глазах глухих и слепых мы будем слабыми, но в таком случае: сила в слабости. За них печётся Бог, мы же скажем слово тем, кто ищет его, кто в нём нуждается. И это слово будет Любовь».
Персонажи с библейскими именами рассуждают о Мандельштаме и Бахе, вспоминают Орфея и Эвридику. А в пьесе Марии Носыревой хотят перечитать Островского. В театре сегодня мыслят референсами, ребята прямо в тексте упоминают разные произведения. Тогда я тоже вспомню Ибсена, чтобы с ним поспорить. «Юность - это возмездие», - говорит персонаж в «Строителе Сольнесе». Эту реплику часто цитируют, но за сто с лишним лет она нарастила репутацию, но при этом потеряла актуальность. Юность - это спасение. Простите за пафос.
Фото: Анна Пивова